Mass Effect: Обман - [22]

Звук имел неважное качество, но разобрать речь не составляло труда. В гостиной было установлено три камеры. Ленг взял на себя управление системой, что позволило ему приближать и отдалять картинку.

— Присаживайтесь, — сказал Андерсон. — Я принесу чего-нибудь выпить. Нам предстоит о многом поговорить. Кто начнет?

Ленг с интересом следил за тем, как Джиллиан описывает первую часть своего пребывания на «Айденне», за которой последовала битва с батарианцами и освобождение рабов. Андерсон и Кали совершенно определенно были в восторге. Но Маккенн, казалось, нервничал. Почему? Он же знал, как закончится эта история — счастливо для него. Или тут было что-то еще? Что-то, чего Маккенн не сказал Джиллиан? Да, думал про себя Ленг, Хал в затруднительном положении.

— Поэтому, — подвела итог Джиллиан, — как только Хал рассказал нам, что мой отец убит, я захотела узнать больше. К тому же у нас был целый корабль рабов, с которыми нужно было что-то делать, и каждый из которых хотел вернуться обратно в цивилизацию. Поэтому мы прилетели сюда. И я попросила Хала остаться с нами, пока мы не встретимся с вами. Ему есть много чего рассказать. Не так ли, Хал?

Ленгу показалось, что он расслышал некий зловещий подтекст в этом вопросе и увидел, что Маккенн начинает волноваться. История, которую он рассказал о своей работе на станции «Цербера» и о нападении, была сведена к минимуму подробностей. И Ленг понимал, почему. Маккенн не хотел, чтобы Джиллиан узнала правду, которая состояла в том, что он являлся ключевой фигурой в команде исследовательской лаборатории и частично нес ответственность за то, во что превратилось тело Грейсона.

Кали посмотрела на Андерсона, когда Маккенн закончил свою историю, и потом на Джиллиан.

— Мне так жаль, милая… Но мы с Дэвидом знаем, кто убил твоего отца, и почему. Как ты, возможно, знаешь, глава «Цербера» известен под именем Призрак. Он ставил эксперименты на твоем отце, но твоему отцу удалось сбежать, и он отправился в академию. Мы не до конца уверены, зачем… Возможно, Жнецы заставили его сделать это, как часть работы по сбору информации о наших наиболее выдающихся биотиках. Там произошел ужасный бой — и наемный убийца из «Цербера» застрелил твоего отца.

По лицу Джиллиан катились слезы.

— Но вы убили его, да?

— Нет, — ответил Андерсон. — Не убили. Я не убил. Но я мог и должен был это сделать. И за это я прошу у тебя прощения.

«Но ты прострелил мне обе ноги, — ожесточенно думал Ленг. — И ты за это заплатишь».

— Не забывай, — предостерегла Кали, — наемник был лишь орудием. Призрак — вот реальный убийца.

Джиллиан вытерла следы.

— Значит, я должна найти его. Где он?

— Никто не знает, — сказал Андерсон, — если только Хал нам не скажет. Так как? Есть у Призрака какая-нибудь потайная нора? Укрытие?

Маккенн покачал головой.

— Вы же знаете, где я был… К тому же, подобная информация намного превосходит мой уровень доступа.

— Значит, мы должны заняться его поиском, — сказала Джиллиан, а ее подбородок в этот момент дрожал. — Тогда я убью его.

— Это маловероятно, — сказал Андерсон. — Его очень хорошо охраняют. И сколь бы важным ни было уничтожение «Цербера», есть кое-что более срочное. И это необходимость остановить Жнецов. Проблема заключается в том, что Совет верит, что с угрозой разобрались. Может, им стоит послушать рассказ Хала.

Маккенн выглядел очень встревоженным, но ему так и не удалось ничего ответить, потому что Джиллиан вскочила на ноги.

— Нет! Призрак в ответе за смерть моего отца, и я намерена разыскать его.

— Погоди, — сказал Хендел. — Давай все обсудим.

Но было слишком поздно. Джиллиан уже направлялась к выходу. Хендел встал, вроде как намереваясь последовать за ней, но Кали удержала его за руку.

— Пусть идет. Она расстроена, и это понятно. Когда она пройдется и успокоится, ее будет легче убедить.

За этими словами повисла неловкая тишина, которую нарушил Маккенн, поднимаясь на ноги.

— Если вам все равно, то я ухожу.

Кали нахмурилась.

— Он работает на «Цербер». Может, нам стоит вызвать СБЦ.

— И что дальше? — скептично спросил Хендел. — Единственное доказательство, что у нас есть, это слова самого Маккенна. И что помешает ему изменить свою историю?

— И правда, что же? — произнес Ленг вслух, когда Маккенн двигался к входной двери. — И правда, что же?

Где-то в Туманности Полумесяца

Призрак наблюдал за тем, как бледная луна отделилась от зазубренного горизонта и отправилась в свой очередной путь через усыпанное звездами небо. Спутник был захвачен силой притяжения планеты миллионы лет назад, и с тех пор оставался ее пленником. Эта связь, думал он, чем-то напоминала ситуацию, вставшую перед расой людей. Они также были вынуждены вращаться на орбите чего-то большего, в данном случае — галактического сообщества, управлять которым они были не в состоянии, но в то же время, все больше и больше попадали под его влияние. Настолько, что он начинал задаваться вопросом, был ли Альянс Систем — организация, представлявшая все человеческие колонии в Пространстве Цитадели, — все еще человеческим.

Процесс интеграции часто подавался как благо. Но ценой интеграции были компромиссы —