Масорка - [41]

— Узнал бы ты его, если бы увидал, Пикадо? — продолжала расспрашивать донья Мария-Хосефа.

— Нет, сеньора, но если б услышал его голос, то узнал бы непременно.

— Прекрасно, можешь идти, Пикадо!

— Вы слышали, — продолжала невестка Росаса, обращаясь к девушке, которая не пропустила ни слова из того, что говорил бандит. — Вы слышали? Он ранен в левое бедро, это важная деталь, что вы на это скажете?

— Признаюсь, сеньора, я не совсем то понимаю важность сообщенных солдатом сведений.

— Как, вы не понимаете?

— Я полагаю, что раненый находится теперь на излечении у себя или же в другом доме, а потому нет никакой возможности опознать его по ранам.

— Ах, дитя, — воскликнула донья Мария-Хосефа, — ведь эта рана дает мне три разных способа отыскать его!

— Три!

— Да, три, слушайте и учитесь: первый способ — доктора, делающие перевязки, второй — аптеки, доставляющие лекарства, и третий, — дома, в которых внезапно появляются больные, поняли вы теперь?

— Если эти способы вы считаете надежными, то верно они таковы, я же не понимаю, как таким путем можно что-либо узнать.

— У меня есть в запасе и другие, если эти не помогут.

— Еще другие?

— Конечно. Эти первые пригодны для розыска сегодня и завтра, а в понедельник я надеюсь, вырву хоть одно перо из крыльев моей птицы.

— Я очень опасаюсь, что вы, сеньора ни перьев, ни птицы не увидите — с легкой полунасмешливой улыбкой сказала донья Аврора, стараясь подзадорить свою пылкую собеседницу.

— Вот в понедельник сами увидите!

— Почему же в понедельник?

— Почему? А как вы думаете, сеньорита, разве из раны унитариев не течет кровь?

— Да, сеньора, вероятно из их ран течет не меньше крови, чем из ран остальных людей, хотя признаюсь, что ран и крови я никогда не видела.

— Дикие унитарии не люди, нинья!24

— Не люди!

— Нет, не люди, это псы смердящие или лютые звери, и я без малейшего содрогания готова по колена стоять в их крови!

Нервная дрожь мгновенно пробежала по всем членам девушки, но она сдержалась.

— Так вы согласны с тем, что из их ран течет кровь? — продолжала донья Мария-Хосефа.

— Да, сеньора, с этим я, конечно, согласна.

— Что они марают кровью свои перевязки и простыни и те полотенца, о которые вытирает руки хирург?

— Да, вероятно, но признаюсь, я совсем не понимаю того, что вы мне говорите.

Действительно, донья Аврора, несмотря на свое живое соображение, не могла угадать той мысли, которая таилась за всеми этими словами.

— Прекрасно! Скажите, в какой день обычно отдают прачкам грязное белье?

— Обычно в первый день недели.

— Часов в восемь—девять утра, а часов в десять отправляются на реку, теперь поняли вы меня?

— Да! — отозвалась донья Аврора, не помня себя от ужаса, который внушала ей эта женщина.

— Будь эта прачка унитарка или федералистка, все одно — стирать белье приходится при всех, а я уже приняла необходимые меры!

— План ваш прекрасен! — воскликнула молодая девушка, делая над собой невероятное усилие, чтобы казаться беспечной и довольной.

— Прекрасный, это несомненно, и я убеждена, что он и за целый год не возник бы в мозгу Викторики!

— И я так думаю! — подтвердила донья Аврора.

— А тем более не придет бы подобная мысль кому-нибудь из этих безмозглых унитариев, которые воображают, что все знают и на все пригодны!

— О, в этом нет ни малейшего сомнения! — радостно воскликнула донья Аврора.

Всякая другая на месте доньи Марии-Хосефы поняла бы истинный смысл этой фразы — молодая девушка воздала должное унитариям, людям высшего общества, к которому по рождению и воспитанию принадлежала и она.

— Ах, милая моя Аврора, никогда не выходите замуж за унитария! Они не только поганые и омерзительные, но и дураки еще и самый глупый федералист всегда проведет их!

Ах, кстати, мы заговорили о браках? Как здоровье сеньора дона Мигеля, его теперь нигде не видно?

— Он совершенно здоров, сеньора.

— Я очень рада, хочу дать вам добрый совет — берегитесь, смотрите в оба.

— Мне смотреть в оба, чтобы не проглядеть чего? — осведомилась донья Аврора, женское любопытство которой невольно было затронуто.

— О, да вы, верно, догадываетесь сами, влюбленные всегда так проницательны.

— Но что же вы хотите, чтобы я угадала!

— Прекрасно. Вы не любите дель Кампо?

— Сеньора!

— Не старайтесь скрыть то, что я знаю.

— Ну, если вы знаете…

— Да, я знаю и должна предупредить вас, что на берегу есть мавры25 , не обманитесь, ведь я люблю вас как свою дочь.

— Обмануться? Я вас не понимаю, сеньора! — сказала донья Аврора в смущении, пытаясь скрыть свое волнение, чтобы узнать секрет.

— О ком могу я говорить, как не о доне Мигеле?

— О, Мигель! Нет, это невозможно, сеньора, он никогда меня не обманет!

— И я желала бы так думать, но у меня есть некоторые сведения.

— Сведения?

— Да, даже доказательства. Неужели вы не догадываетесь сами? Скажите правду, ведь от меня ничто не утаится.

— Нет, я все-таки не понимаю, в чем дело!

— Росаса это, положим, касается только косвенно, зато к дону Мигелю имеет прямое отношение!

— Вы полагаете?

— Известная Эрмоса, двоюродная сестра известного Мигеля, знакомая даже более известной Авроре, в этом вполне убеждена. Поняли вы меня теперь, моя безгрешная голубка? — с улыбкой сказала старая женщина, лаская своей грязной костлявой рукой обнаженное плечико девушки.