Маски Тутанхамона - [65]

— Брат, могу ли я поговорить с тобой?

Уабмерут быстро встал. Это был молодой человек двадцати семи лет с живым взглядом и лицом, на котором слишком рано стали заметны следы долгих размышлений.

— Сочту за честь, верховный жрец.

Он положил свою дощечку на пол, закрыл чернильницу и, заткнув перо за ухо, последовал за верховным жрецом в сад. Хумос наблюдал за ним, пока он все приводил в порядок, затем едва заметно улыбнулся и сказал:

— Уабмерут, я уполномочен тебе сообщить, что его величество высоко оценил твое прилежание и понимание, с каким ты отнесся к его выбору, и назначил тебя своим переводчиком при общении со скульпторами и художниками.

Уабмерут низко склонил голову.

— Именно ты выбрал меня, верховный жрец, и тебе я обязан этой честью.

— Царь просил вручить тебе это кольцо в знак оценки твоих достоинств.

Писец положил украшение на ладонь: скарабей на золотом кольце, покрытый глазурью красного цвета, символизировал Настоящее и Будущее, то есть Вечное Повторение. Затем он бросил пристальный взгляд на верховного жреца.

— Именно к тебе должен вернуться столь великолепный предмет, верховный жрец.

— Я уже вознагражден, — сказал Хумос.

По выражению лица верховного жреца было понятно, что ему необходимо еще что-то сказать, и писец был достаточно сообразительным, чтобы сделать вид, будто этого не заметил. Он ждал.

— Ты видел статуи, заказанные царем? — возобновил разговор верховный жрец.

— Я много раз бывал в мастерских скульпторов с тем, чтобы направлять их в соответствии с моими скромными знаниями. Но я не видел всех установленных статуй, за исключением тех, что находятся в храме Хонсу, и, конечно, большой триады храма Амона.

Хумос покачал головой.

— Не показалось ли тебе, что слишком много венцов атеф?

Собственно, это и было целью беседы. Уабмерут так и предполагал.

— Это венец богов, — напомнил верховный жрец. — В первую очередь им отмечен Геб.

— Это — правило, — согласился писец.

— Я насчитал восемь изображений царя, увенчанного венцом атеф.

— Но именно царь этого потребовал.

«Мальчик тринадцати лет отроду возомнил себя богом, — подумал Хумос. — Он заражен той же манией величия, что и его брат Эхнатон. В сравнении с ним Сменхкара был олицетворением скромности! И кому достанет смелости напомнить ему о приличиях?» Хумос вздохнул.

— Ты ему сказал о несоответствии?

— Я не знал, как это сделать, верховный жрец. На моих эскизах для триады была только корона. Он лично все исправил и снова нарисовал венец атеф. Более того, — продолжил Уабмерут, — на рисунке, который скульптор предложил для триады, были изображены бог Амон и богиня Мут, возлагающие руки на плечи царя. Царь этот вариант отклонил и навязал композицию, которую мы потом увидели.

— Она непочтительна, — сказал Хумос. — Будто это царь увлекает за собой богов.

— Царь также потребовал от скульптора, чтобы тот сделал лицо бога, насколько возможно, похожим на свое.

Отвага уже граничила с кощунством.

— Надо будет тверже настаивать на соблюдении правил, — заявил Хумос. — Эти скульптуры предназначены для прославления богов, а не только царской персоны.

— Тогда в Мемфис должна быть направлена соответствующая инструкция, — сказал Уабмерут. — Царь забрал с собой чертежи статуй и барельефов, которые были выполнены для него здесь.

— Мы рискуем обнаружить множество венцов атеф в Мемфисе и прилегающей местности.

— Возможно, ты мог бы обратить внимание верховного жреца Нефертепа на это. Хотя у его величества очень сильное желание украсить свои изображения венцом.

Да, царь отличался упорством. Озабоченный Хумос взялся руками за голову.

— Тогда надо будет привлечь внимание регента к этому вопросу, — сказал Уабмерут.

На повороте аллеи оба мужчины встретили Уджбуто, писца-садовника, который держал в руках стебель мяты. Он почтительно склонился перед верховным жрецом и задумчиво ему улыбнулся. Затем он стал покорно ждать.

— Что ты думаешь о новых статуях, которые украшают наши храмы? — спросил у него Хумос.

— Что они великолепны, верховный жрец, и свидетельствуют о возвращении нашего культа. Особенно заметен прилив набожности у его величества, нашего царя.

Фраза была подобрана довольно искусно, и Хумос это оценил. Ему было известно о проницательности Уджбуто. Он внимательно посмотрел на писца-садовника и увидел, что его губ коснулась легкая улыбка. Уабмерут тоже украдкой улыбнулся. Все трое думали об одном и том же, но не произносили этого вслух.

— Разве это не восхитительно, что черты повелителя Двух Земель будут узнаваемы в облике Хонсу? — заговорил наконец Уджбуто. — Вплоть до венца атеф.

Трое мужчин обменялись понимающими взглядами.

— Изучая растения… — начал Уджбуто.

Но он не закончил фразы, опасаясь показаться непочтительным.

— Изучая растения… — повторил Хумос.

— Изучая растения, верховный жрец, я заметил, что когда росток из семени получился с изъяном, то случается, что все семена этого стручка также дают неполноценные ростки.

О том, что проблемы Тутанхамона имели те же самые причины, что и у Эхнатона, нельзя было лучше сказать.

Хумос жестом выразил нетерпение.

— Уабмерут прав. Надо уведомить об этом регента.

На горизонте определенно стало видно скопление облаков, как это часто бывает в начале сезона Паводка. Впрочем, сразу за ним наступит сезон Жатвы.