Маски - [118]

— Моника, скажи мне, как ты относишься к Сантино? Кто он для тебя? — спросил Антонио.

Моника не знала, что ответить. Ей не хотелось говорить правду, более того, она боялась, что Антонио всё расскажет своему сыну.

— Я не знаю, что и сказать, — сказала она и опустила глаза.

— Скажи мне правду.

— Я его очень люблю, но находится с ним рядом…

— Боишься? — спросил Антонио и пристально посмотрел на Монику.

— Да, очень. И я боюсь за него. Я не знаю, как так жить дальше. Плюс ребёнок.

— Ты понимаешь, что как бы там ни было, это — его ребёнок. Не только для тебя и него, но и для тех людей, которые хотят навредить ему? Для них точно также этот ребенок будет ребенком Сантино Бельтраффио. — сказал Антонио.

— Да, это очень страшно, — сказала Моника. — Не говорите Сони, что я Вам сказала, пожалуйста.

— Не скажу, я хочу, чтобы он наладил свою жизнь, это мой сын в конце концов. — сказал Антонио.

— А… у него есть сейчас кто-нибудь? — спросила Моника.

— Да, — ответил Антонио.

Сердце Моники сжалось от ревности.

— Но ты сама всё решила, не забывай об этом, — добавил Антонио. — И я хочу сказать, что несмотря ни на что я очень жду этого ребёнка и буду любить его, да и к тебе я отношусь хорошо, как бы там ни было, я всё отлично понимаю, так что можешь приходить в мой дом и при необходимости обращаться за помощью.

— Спасибо, — сказала Моника.

Она покинула дом Антонио Бельтраффио с тяжёлым сердцем, ей не давала покоя та ситуация, которую она создала сама, но она не видела из неё никакого выхода, тем более если Сантино начал уже с кем-то встречаться. «Быстро он», — промелькнула мысль в голове Моники.

Сантино и Гаэтано дождались Доминика и направились в «Mirabelle», один из самых изысканных ресторанов Рима. Посещать шумную пиццерию у них не было никакого желания, да и к тому же Гаэтано решил всех угостить и ресторан выбрал сам. Они заняли столик на балконе, откуда открывался прекрасный вид.

— Как тебе пуленепробиваемая жизнь? — поинтересовался Доминик у Сантино, когда они удобно устроились за столом.

— Отвратительно, ты видишь, шага без охраны ступить не могу, — сказал Сантино и отвёл глаза.

— Сдаётся мне, тем более зная тебя, что ты что-то недоговариваешь, — хохотнул Доминик.

— Было дело, сбегáл пару раз, — сказал Сантино и подмигнул Доминику.

— Сони! — неодобрительно сказал Гаэтано. — Ты обалдел?

— Тихо, тихо, всё нормально! — улыбнулся Сантино.

— Как Моника? — поинтересовался Доминик.

— Представляешь, предложила мне познакомиться с этим Анжело! — сказал Сантино и пустился в пространные объяснения своих взаимоотношений с Моникой за последние несколько недель.

Он рассказал и про Карлу, и про работу, про то, что у него катастрофически не хватает времени. Доминик, на удивление, очень интересовался работой Сони, ссылаясь на то, что скучает по их с ним трудовым будням в полиции. Пока Доминик и Сантино разговаривали Гаэтано с удовольствием поглощал еду и вино, время от времени Сантино его о чём-то спрашивал, но в основном он разговаривал с Домиником. Когда принесли кофе все замолчали и смотрели, как горят над Римом вечерние огни.

— Как красиво, — сказал Сантино.

— Да, я люблю этот ресторан именно за тот вид, который отсюда открывается, — казал Доминик. — Последний раз я был здесь весной.

— Знаете, — сказал Сони, — когда я смотрю на что-то прекрасное, то совершенно не понимаю, как в этом мире, полном красоты могут существовать люди, способные на убийство ради наживы, те, которые распоряжаются чужими жизнями так, будто другие люди лишь куклы в их игре. Зачем в этом мире наркотики и оружие? Для чего это всё?

— Ну, Сантино, ты слишком глубоко забираешься в своих размышлениях, — сказал Гаэтано. — просто это есть. Как в противоположность белому цвету есть чёрный. Возможно это тот самый необходимый баланс для поддержания существования этого хрупкого мира.

— Ты не прав в корне, — заметил Сантино.

— Есть выражение, которое приписывают Будде: «Человек, которому нравится цветок сорвёт его, человек, которые любит цветок будет заботится о нём». — сказал Доминик. — Я полагаю, что в мировосприятии мы делимся на тех, кто любит этот мир, любит жизнь и на тех, кому в этом мире что-то нравится и они берут из него всё, что хотят, хотят присвоить себе, владеть этим. Ведь в неуёмном желании кроется мотив преступлений. Почему украл? Хотел ту или иную вещь или деньги за неё! Почему убил? Хотел получить за это деньги, хотел, чтобы было так как хочет он, был зол из-за униженного самолюбия, хотел восстановить свой статус. Почему продаёт наркотики? Хочет много денег быстро и легко, ну и так далее. Желание вещей, вернее желание обладания вещами… или властью. Это большая проблема общества потребления — желание, которое постоянно подпитывается с экранов телевизоров и с рекламных плакатов. Зачем любить? Надо брать.

— Ты говоришь, как твой брат, — заметил Сантино.

— Я с ним согласен в этом вопросе.

Их философскую беседу прервал звонок мобильного Сантино. Звонила Моника, Сантино чертыхнулся, но на звонок ответил сразу.

— Да, Моника, слушаю тебя, — сказал он.

— Сони, прости меня пожалуйста, но я сегодня, после нашего разговора, была у твоего отца, просто мне было необходимо с ним поговорить, — быстро проговорила Моника.