Маскарад - [4]

Павел вдруг вспомнил. Этот вампир действительно писал некоторые главы летописи, причем самые первые. Судя по всему, ему лет двести-триста минимум.

– Да ты не сердись, парень. Я ведь не устал от вампиров, а наоборот, соскучился – два года ни одного клыкастого лица. Сильно торопишься?

– Вообще-то да. – Павел уже не сердился. На такую знаменитость нельзя сердиться – непорядочно, да и небезопасно вдобавок.

– Заходи ко мне завтра, составь старику компанию.

– Я бы с удовольствием, но мне завтра работать надо. Может, вечером…

– Вечером так вечером. – Вампир заулыбался. – Покажешь мне новые фишки Малкавиана.

– До свидания! – Павел пошел дальше к даче.

– Бывай, паренек. – Каитифф помахал рукой и растворился в темноте.

Павел подумал, что все-таки ему не дойти сегодня до дачи. Сейчас наверняка упыри вернутся, будут снова благодарить или чей-нибудь череп на память подарят. К Шенсрааду надо будет зайти. И сказать про него Наставнику. Сир не будет слушать, у него и так дел по горло, даже для собственного внучатого племянника и наследника по совместительству не может пару минут выкроить.

Но, как ни странно, больше задержек не было. Павел подошел к домику и поднялся на крыльцо. Дверь была не заперта, в окнах горел свет, пахло чем-то съедобным, вкусным и питательным, но не кровью. Наверное, ужинают.

Так и есть. Мать, отец и сестра сидели за круглым столом и сосредоточенно орудовали ложками в тарелках с супом, наверняка из пакетиков. Все разом подняли головы и уставились на Павла. Сейчас начнется…

– Явился, кровопийца, – констатировал факт отец.

Слово «кровопийца» было употреблено в буквальном смысле. Вся семья знала о существовании вампиров и о принадлежности Павла к этой расе. Последнее очень их злило и бесило. Мать еще более-менее терпимо относилась к этому факту. Отец стал просто презирать сына за согласие на Обращение. Он начал считать Павла слабаком, не способным жить как простые люди. Сестра, с которой и до Обращения были не слишком теплые отношения, теперь открыто ненавидела братца-вампира. Самое обидное, что отношения с родственниками разладились за несколько месяцев. Хорошо хоть, что им сказали, будто современные вампиры питаются только донорской кровью, причем часто – кровью животных. Что вы, конечно же мы не отлавливаем собак и кошек по подворотням и не бегаем по деревням в поисках подходящей коровы. У нас есть пункты переливания крови, мясокомбинаты, ваш сын не будет «ночным ужасом», это запрещено. Дядя хорошо понимал, как будут относиться к Павлу родители, если рассказать им всю правду о вампирской жизни. Но и нынешнее положение было неприятным.

– Папа, не называй меня так, пожалуйста. Ты же знаешь, я не…

– Знаю, все мы знаем. Ты все равно живешь за счет нас, людей, так что изволь хоть как-нибудь платить за это. Например, поработай на даче. Силу свою вампирскую примени на благо людей.

– Хорошо, папа. – Павел был само смирение и покорность, но в душе уже кипел гнев.

Вампиры видят, что чувствуют люди, и Павел видел сейчас и презрение и недовольство, но больше всего страх перед ним, нежитью, и зависть. Никто из них не отказался бы от Обращения.

– Ты где шлялся, а? Со своим «братьями» шатался, кровь из бутылок тянул?

– Поезд перенесли. – Павел опустил голову, чтобы родители не видели его глаз, уже ставших нечеловеческими.

Как хорошо, что он не Бруджа. Те бы не стали это выслушивать. Бруджа очень вспыльчивые и неуравновешенные. Их кличка – Бешеные. А Малкавиан – спокойный клан. Прозвище довольно милое и безобидное – Психи.

– Значит, так, садись, ешь и спать. Завтра с утра – за работу.

– Я не хочу есть. – Это было правдой: после охоты надолго остается чувство сытости.

– Это что за новости? Может, ты и спать днем будешь, в гробу? – Мать включилась в беседу.

Сестра пока молчала, но опыт подсказывал – ненадолго.

И тут Павла прорвало. С какой это стати он, вампир, хозяин мира, Дитя Ночи, должен выслушивать всякие гадости от ничтожных людишек?

– Я уже ел. Я ведь задержался, чтобы поохотиться. Как раз пятеро хмырей подвернулись, вкусные… – Павел закатил глаза, облизываясь.

Пауза. Лица белеют, рты открываются.

– Ах да, вы ведь не знаете, послушникам полагается одна охота в две недели. На донорской далеко не уползешь…

– Ты что, Паша, сынок? – Мать не могла поверить, что ее сын только что убил пять человек.

Отец поверил сразу и рассвирепел. Как так? Сынуля не просто наглый вампир, а еще и хладнокровный убийца? Отличный повод наорать. Только заорал он не то, что ожидал услышать Павел:

– Вот, значит, как! А вот дядя сказал мне, что ты будешь охотиться не раньше чем через десять лет! Я что, не понимаю, что вы не можете не охотиться?! Но так часто! Убийца! Падальщик! Ты не мой сын! Мой сын был человеком, а не кровососущей тварью!

Павел не слушал. У него было занятие поважнее – удерживать свой гнев. Вампир хладнокровен и спокоен, что бы ни случилось. Но попробуй остаться таким, когда в крови у тебя – десятки вампиров, которых все другие каиниты считали психами.

Отец наконец-то выдохся и замолчал. «Интересно, сколько же оскорблений я пропустил мимо ушей? Мать заплакала. Плохо. А сестра по-прежнему молчит. Не к добру это. Вижу – что-то готовит. Но что? Замысловатое ругательство? А может, осиновый кол? Точно. Может, не кол, но желание убивать у нее растет. Эх, не очень хорошо я могу еще сканировать людей. Сейчас как вскочит, как заорет: «Смерть вампирам!», как бросится с колом наперевес. Ну и что, что кол неопасен, все равно приятного мало. Но пока сестренка сидит на месте».