Маскарад любви - [8]

– Когда Патрик в следующий раз решит ублажить босса, скажите ему, чтобы он упредил меня о вашем прибытии. И я стану попадаться вам на пути, куда бы вы не направлялись.

Хлопнуть дверью – чисто девчоночья реакция. Но она была все же довольна своей решительностью. Вверх Дорис бежала, перескакивая через две ступеньки сразу. Она бормотала что-то злобное, но разобрать, что именно, оказалось непросто. Тем более что дыхание ее сбивалось от быстрого движения.

Дрожа от возбуждения, Дорис закрыла за собой дверь спальни и прислонилась к ней. Вроде бы она чувствовала себя неплохо, вот только коленки предательски дрожали. Это было запоздалой реакцией на все то, что произошло внизу. Что я сделала такого, что унизило бы меня? – пыталась она теперь анализировать свое поведение. Что я поцеловала его в ответ более страстно, чем сделал он? Дорис заставила себя вспомнить все детально и с легким стоном бросилась на постель.

– Ну почему я такая глупая, глупая?.. – твердила Дорис. И каждый раз повторяя со смаком «глупая», она молотила кулачками ни в чем не повинную подушку.

Никогда раньше ей не доводилось испытывать чувства ненависти по отношению к кому-либо. И вот теперь она глубоко ненавидела Брюса Кейпшоу, но вовсе не за то, что он пытался подавить ее индивидуальность, а совсем за другое. Он высвободил ту часть ее внутреннего «я», которую она предпочитала игнорировать и прежде успешно скрывала даже от себя.

Она наивно полагала, что человек может обойтись без секса. Разве плотская любовь так уж важна? Дейвида она в твердости своих принципов убедила, и у него ни разу не было повода сомневаться в ней, в ее стопроцентной порядочности. Любовь чистая и непорочная казалась ей превыше всего, а Дейвид и стал для нее именно такой любовью. О если бы он сейчас был здесь! И горе Дорис вырвалось из-под контроля ее рассудка. Брюс Кейпшоу не имел права доводить ее до такого состояния!

Прошел, наверное, уже час с того момента, как завершилась бурная сцена внизу, когда раздался стук в дверь. Дорис знала, что это Патрик. Все это время она провела в мучительных попытках осмыслить, почему Брюс повел себя с ней подобным образом. Прежде чем ответить на стук, она быстро глянула на свое отражение в зеркале. Как ни странно, лицо ее выглядело вполне безмятежным. Поразительно, что ей удалось спрятать под маской благопристойности все, что бурлило у нее внутри. Но как бы там ни было, она была рада этому.

Инстинктивно тряхнув копной кудрей, она спокойно произнесла:

– Входи!

– Дорис, как дела?

И снова она поразилась: юноша смотрел на нее так бесстрастно, будто и не был свидетелем недостойной сцены внизу. Решая, о чем мог сейчас думать Патрик, Дорис коротко поинтересовалась:

– Он ушел?

– Что все-таки между вами произошло? Патрик присел на край кровати около мачехи. Его очки сползли на нос. Сосредоточенность взгляда юноши, когда глаза не прятались за стеклами очков, действовала на нее обезоруживающе. И опять она постаралась приглушить рвущиеся наружу эмоции.

– У меня не создалось впечатления, что я нравлюсь твоему боссу.

Она положила свою узкую ладонь на широкую мужскую, которая покоилась в нескольких дюймах от ее бедра.

– Да нет. Скорее, ты слишком ему нравишься. – Он повернул ее ладошку вверх, как бы исследуя линию жизни; коротко остриженные ногти подчеркивали красоту длинных пальцев. – Я ведь знаю Брюса, знаю его умение контролировать себя… – В глазах юноши читалась глубокая озабоченность. Теперь он смотрел прямо в лицо Дорис.

Она заставила себя рассмеяться. Но, чтобы спасти ситуацию, учитывая степень возможного влияния Брюса на карьеру Патрика, необходимо было отвести боссу надлежащее место. Тут уж не до щепетильности. Пусть босс покажется парню не заслуживающим преклонения.

– Слушай, это была какая-то мимолетная прихоть с его стороны! – Правда, она при этом отвела глаза и нервно хрустнула пальцами.

– Не в правилах Брюса демонстрировать капризы.

Дорис, вспомнив, что сотворило с ней простое прикосновение его прохладных губ, приняла эту информацию не без удовлетворения. Нет, она вовсе не собиралась дурачить себя – любая ответная реакция, которую ему удалось породить в ней, была на самом деле плодом хладнокровного расчета. Она вздрогнула при мысли о том, какое опустошение мог принести этот человек в жизнь кого-либо, попавшегося ему на пути. Считая себя вершителем человеческих судеб, этот монстр мог безжалостно крушить все вокруг, независимо от того, касалось ли это общественного положения кого-то или чьей-либо судьбы.

Дорис хмыкнула, осознав, насколько опасно пробудить в Патрике рыцарские чувства.

– Честное слово. Он показался мне навязчивым и раздражающим. Прими во внимание и состояние моих нервов перед экзаменами, – она сделала неопределенный жест рукой, – но… и, конечно, очарование моей особы. Поверь, все это чепуха!

Патрик стал подниматься, медленно расправляя длинные конечности. В нем не было той звериной грации, которую непроизвольно демонстрировал Брюс.

Сравнение пришло ей на ум совершенно непроизвольно, и она упрямо прошептала:

– Нет, ничего не было!

Она заставила себя распрямить судорожно сжатые пальцы, почувствовав, что ее достаточно острые ногти уже впились в мягкую ткань ладошек.