Маскарад - [83]

– Да, – Бланш снова отпустила голову, но теперь ее переполняло отчаяние. Она хотела узнать о миссис Селли как можно больше и узнала. Но, к сожалению, от этой информации не было никакого толку. – Мне все же придется все рассказать леди Стентон, – сказала она и вздохнула.

– Да, я понимаю, – кивнула Нэнси. – Скажите ей, что миссис Селли тут совсем ни при чем. Бедняжка, она пострадала больше всех. Она и ребенок.

Бланш посмотрела на горничную.

– У нее есть ребенок?

– Нет, ребенок не ее. – Лицо Нэнси смягчилось. – Малыш теперь всю жизнь будет страдать от того, что совершил его отец.

Бланш нахмурилась.

– Я ничего не слышала об этом.

– Никто и не знает. Мне известно все, потому что я работаю в доме миссис Миллер. По этой причине Вудли и занял денег, чтобы содержать малыша.

Бланш затихла.

– Содержать…

– А чего вы ожидали от актеров? – Нэнси пожала плечами.

– Я… Этот ребенок… кто его отец?

Нэнси посмотрела на нее как на сумасшедшую.

– Вы что, не слушаете меня? Вудли, конечно.

ГЛАВА 22

На закате Саймон вернулся в Кентербери. Путешествие было трудным и не принесло никакого результата, но, тем не менее, настроение у него было приподнятое. У него было такое чувство, как будто он возвращается домой, несмотря на то, что обстоятельства складывались не в его пользу.

Его путешествие в Лондон под видом торговца превратилось в настоящую погоню. Сначала ему казалось, что он никогда уже не встретит этих торговцев из Персии, которые, возможно, кое-что знали о смерти Миллера. Но судьба ему улыбнулась, и в Рочестере, в таверне «Корона», он их встретил.

Полной неожиданностью оказалось то, что они не были персами, а просто актерами, которых он знал в начале своей актерской карьеры.

Они были парой проходимцев, которые намазали лица соком ореха и надели парики, чтобы скрыть светлые волосы. Имея недюжинный талант к имитации акцента, они без труда обманывали людей, представляясь торговцами с Востока и продавая безделушки по баснословным ценам.

Миллер? О да, они прекрасно его помнили. Ему достаточно было бросить один взгляд на товар, чтобы вытолкать их в шею. Но остальные были не столь прозорливы.

Хорошо быть иностранцем, прибыльно. Их жены жили в Лондоне и были рады не только их деньгам, но и частым отлучкам. Что же касается их самих, то всегда находились женщины, питавшие слабость к мужчинам из дальних стран. А разве Саймон не попал в переплет в прошлом году? Чем же все закончилось?

Саймон, допив вино, уверил их, что его арест и суд были просто ошибкой. Затем он быстро попрощался с друзьями, восхитившись их гениальностью, и отправился обратно в Кентербери. Проехав несколько миль, он понял, что два дня были потрачены впустую. Он ничего не узнал о смерти Миллера, а времени оставалось все меньше.

Из-под двери в комнату Бланш выбивался свет. Значит, она еще не спит. Он поколебался, затем вошел. Она сидела в дальнем углу комнаты около свечи и штопала что-то из одежды. При виде нее на сердце у Саймона стало очень легко. Он почувствовал, что вернулся домой.

Бланш подняла глаза. Она слышала, как Саймон говорил с кем-то внизу, затем мысленно проследовала за ним по лестнице, поняла, что он постоял на площадке, прежде чем войти. Но она постаралась сохранить спокойствие. Это была самая трудная роль в ее жизни.

– Ты вернулся? – сказала она, снова берясь за работу.

– Да, – Саймон рухнул на стул. – Не очень-то приветливо ты меня встречаешь.

А чего он хотел, чтобы она бросилась ему на шею? Ни за что. Она больше никогда не будет вести себя подобным образом!

– Узнал что-нибудь?

Саймон нахмурился и скрестил руки на груди.

– Ничего. Только выяснил, что наши торговцы – никакие не иностранцы, – сказал он и пересказал ей все, что узнал. – Боюсь, они не имеют никакого отношения к смерти Миллера, – заключил он.

– Понятно. То же самое можно сказать о жене Миллера.

– ???

– В тот день она навещала родителей в деревне.

– Но она пришла и застала меня в доме…

– Она только вернулась.

Бланш закончила штопать и откусила нитку.

– И есть люди, которые могут это подтвердить.

– Проклятие! – Он облокотился на спинку стула. – Как ты узнала?

Бланш взяла свой чепец и осмотрела его, потом отложила. Ей больше нечем было заняться, нечем отгородить себя от Саймона.

– Я следила за ней, – произнесла она спокойно.

– Проклятие! Ты понимаешь, что это было очень опасно?

– Мне ничего не грозило, – сказала она, не показывая, что тронута его заботой. А все потому, что он скрыл от нее самое важное. – Женщина, с которой я разговаривала, – горничная миссис Селли, – Бланш сжала руки на коленях. – Она рассказала мне кое-что интересное.

Саймон продолжал смотреть в окно.

– Что?

– Она рассказала мне о твоем сыне.

Некоторое время Саймон продолжал стоять, не шевелясь, затем шумно выдохнул.

– Вот черт!

– Ты не считаешь, что должен был мне рассказать?

– Проклятие, Бланш, – закричал Саймон. – Почему ты не можешь понять? Я – незаконнорожденный! Думаешь, мне хочется, чтобы и мой сын был таким?

У Бланш перехватило дыхание.

– Прости, я об этом не подумала.

– Вот именно, – сказал он с горечью в голосе. – Потому что ты не знаешь, что это такое.

– Не знаю, – закричала теперь Бланш. – Не знаю, каково это, сомневаться в том, нужна ты или нет, не знаю, каково не иметь семьи, не иметь дома, где тебя любят и ждут? Конечно, откуда мне знать? Кто-то принял меня из милости, а потом всю жизнь говорил, что я была самой большой ошибкой своих родителей. Меня не называли незаконнорожденной, но от этого не становилось лучше!.. – она откинулась на стуле, изможденная порывом. – Я чувствовала себя никому не нужным изгоем…