Маскарад - [21]

– У меня было, э-э-э… важное дело.

Квентин пересек комнату и выглянул в окно. Сквозь толстое стекло ему открылся хорошо знакомый вид на сад, с множеством цветов. Они покрывали землю причудливым ковром, в котором господствовал синий цвет, от бледно-голубого, почти белого, до темно-фиолетового.

Окружавшая парк высокая кирпичная стена превращала его в уютный оазис, расположенный прямо в центре шумного города. Сам виконт Стентон слишком много времени уделял управлению собственными поместьями, поэтому часто оставлял супругу одну, поскольку она предпочитала жить в городе. Подобная ситуация давала Квентину определенные преимущества, но и представляла собой серьезную опасность. Узнай виконт, какую жизнь ведет жена в его отсутствие, и у любовников возникли бы серьезные проблемы. Впрочем, если трезво смотреть на вещи, то проблемы возникли бы не у Гонории, конечно, уж она то смогла бы выкрутиться. А вот Квентин, всплыви, правда, наружу, рисковал собственной головой. За оскорбление аристократической чести его ожидала бы виселица.

– Ну, рассказывай скорее! – в голосе Гонории отчетливо звучали нотки нетерпения. – Наверное, этот актеришка умер, умоляя поверить в его невиновность, да? О, конечно, ему никто не поверил?

Квентин отвернулся от окна, а Гонория болтала без умолку:

– Как он, наверное, дергался в петле! Мне рассказывали, что повешенные так уморительно болтаются на виселице!

– Ради Бога! – взорвался Квентин. – Ты говоришь так, будто тебе все это доставляет наслаждение!

– Но это действительно так, любимый. Я рада, что два моих врага исчезли, причем так быстро.

– Только один.

На несколько мгновений в комнате повисла тишина. Затем женщина удивленно посмотрела на Квентина и сказала:

– Дорогой, мне кажется, я не понимаю тебя.

– Актеришка сбежал.

Ее реакция на это известие оказалась не той, которую он ждал. Он думал, что она придет в ярость, будет кричать, возможно, даже попытается наброситься на него с кулаками, однако любовница только откинулась на подушки, а ее лицо превратилось в непроницаемую маску, которая так помогала ей за карточным столом и в светских беседах.

– А я все знаю, – холодно сказала она. Теперь настала очередь Квентина удивляться. Он изумленно воззрился на виконтессу:

– Но, откуда?

– Дорогой, неужели ты так плохо обо мне думаешь? Я еще вчера услышала об этом. Но как ты позволил ему ускользнуть?

Квентин прислонился к подоконнику и улыбнулся про себя, понимая, что если он и дальше будет сохранять спокойствие, то ничего, кроме ярости, это у Гонории не вызовет. Хорошо же! В той ситуации, которая сложилась, он единственный, кому угрожает вполне реальная опасность. Так пусть же и его любовница немного поволнуется.

– Он сбежал не случайно, дорогая, – сказал Квентин, достал из кармана складной ножичек и принялся подравнивать ногти с таким видом, будто ничто больше его не интересовало. – Очевидно, ему кто-то помогал. Во всяком случае, священник, который исповедовал его перед казнью, тоже исчез.

Гонория вскочила с кровати и в волнении заметалась по комнате.

– А что же стражники?

– Погнались за ним, но потом потеряли.

– Да?! – Женщина резко остановилась перед любовником и, воткнув указательный палец ему в грудь, спросила: – А ты где был?

– О Боже, когда ты злишься, ты обворожительна! – Квентин привлек виконтессу к себе и приник к ее губам в долгом, страстном поцелуе. В ответ она, как делала это всегда, обвила его шею руками. После таких объятий, а особенно после любовных игр, у него всегда оставались царапины, которые он потом с гордостью показывал друзьям. Но в этот раз поцелуй не стал прелюдией к чему-то большему. Гонория отстранилась и пристально посмотрела ему в глаза.

– Ты от меня легко не избавишься. Уж не хочешь ли ты сказать, что не сделал ничего?

– Ну, конечно, Нет, дорогая, – Квентин взял ее руки и прижал их к своей груди. Теперь настало время успокоить виконтессу. – Вудли ушел из Лондона с какой-то женщиной. Я пока не знаю, кто она, возможно, тоже комедиантка. Они миновали Вестминстерский мост, – я сам их там видел, правда, не узнал сразу, – и направились на восток. Сегодня я послал за ними погоню – людей с собаками. Мы нашли место их ночлега, они устроили его возле Шутерз-Хилла.

– И?

Дальше Квентин предпочел бы не рассказывать:

– Они ускользнули.

Гонория снова его удивила. Она не взорвалась, не стала кричать, а лишь посмотрела на него прищуренными глазами.

– Знаешь, Квентин, порой я начинаю задумываться, а какая мне от тебя польза?

Он постарался строго посмотреть ей в глаза.

– Мне кажется, ты и сама это хорошо знаешь.

– Ты об этом? – Ее рука метнулась к его паху. Увидев, как вздрогнул любовник, женщина засмеялась. – Не заблуждайся, Квентин, любой мужчина может мне дать такую игрушку, так что не думай, будто ты представляешь для меня какую-либо ценность.

– Если не считать, что я точно знаю, что произошло в Кентербери.

– Так же как и я, дорогой. – Женщина резко развернулась так, что одеяние обвилось вокруг ее стройных ног, а копна пышных волос рассыпалась по плечам. – Я тоже знаю о том, что там случилось, но не надо меня этим шантажировать, Квентин. Все, что мне потребуется, это пойти в магистратуру и дать им показания против тебя.