Маскарад - [53]

ГЛАВА 35

Поселиться в «Мерсере» было идеей Оливера. От собственной комнаты или комнаты Шайлер он отказался, решив, что будет слишком уж странно делать «это» в том же самом месте, где они провели столько часов, беззаботно читая журналы и смотря телевизор. Потому он заказал номер в одной из окраинных гостиниц.

Юноша убедил Шайлер выпить с ним несколько бокалов в баре, прежде чем подняться в номер.

— Тебе, может, оно и не требуется, а мне так точно нужно выпить, — сказал Оливер.

Шайлер терпеливо наблюдала, как Оливер глотает один «Манхэттен» за другим. Они почти не разговаривали. В бар допускались исключительно постояльцы гостиницы, и юноша с девушкой сидели в уединенном уголке. Кроме них в баре присутствовал всего один посетитель, какая-то кинозвезда, дававшая интервью в противоположном конце зала. Кинозвезда сидела, положив ноги на диван, и чересчур громко смеялась; репортер, судя по его виду, нервничал и терял дар речи в присутствии знаменитости. На столике для коктейлей между ними стоял маленький серебряный диктофон.

— Ладно, пойдем, — сказал Оливер, отодвигая наполовину недопитый третий коктейль.

— Слушай, у тебя такой вид, словно я тебя попросила отправиться на войну, — сказала Шайлер, когда они шли к лифту.

Они восхитились потрясающим видом на окрестности, открывающиеся из их одноместного номера. Обставлен он был по последнему писку моды: мебель из макассарского черного дерева, декоративные подушки из овечьей шерсти, черные эпоксидные полы, отполированные до блеска, ониксовый бар, светящийся изнутри, телевизор с плоским экраном и стены из нержавеющей стали, на вид холодные, а на ощупь — ровные и теплые, словно сливочное масло.

— Здорово, — сказала Шайлер, усевшись на один край широченной кровати, меж тем как Оливер примостился на другом.

— Ты точно уверена, что хочешь этого? — спросил Оливер, подавшись вперед и прикрыв лицо рукой.

— Олли, если я этого не сделаю, то впаду в кому и больше не очнусь. Сегодня утром я еле встала с постели.

Оливер гулко сглотнул.

— Мне очень не хочется просить об этом тебя, но просто... не знаю, как сказать... я не хочу, чтобы мой первый раз был с кем-то, кого я даже не знаю. Понимаешь? — Шайлер рассказала юноше о том, что произошло с Блисс в Монсеррате. — А ты — мой лучший друг.

— Скай, ты знаешь, что для тебя я сделаю все, что угодно. Но это нарушение кодекса. Проводникам не разрешается становиться фамильярами своих вампиров. Нам полагается быть объективными. Это не входит во взаимоотношения. Вещи вроде церемонии — это сложно, ты же знаешь, — объяснил Оливер.

Когда неделю назад Шайлер впервые спросила Оливера, не согласится ли он стать ее фамильяром, юноша сказал, что ему нужно подумать. На следующий день он так и не заговорил об этом, и Шайлер решила, что Оливер слишком вежлив, чтобы говорить ей «нет», и потому ведет себя так, как будто она вообще не обращалась к нему с просьбой.

Прошло несколько дней. Никто из них не возвращался к этой теме. Шайлер начала уже думать, что ей придется поискать другой выход. Но прошлым утром она нашла в своем шкафчике подсунутый туда конверт. В конверте лежал ключ от номера в «Мерсере» и записка от Оливера:

«Увидимся вечером. Ням-ням!»

Вообще-то Шайлер и сама испытывала на этот счет сложные чувства. Ей жутко не хотелось ставить Оливера в подобное положение. Но она полагала, что у нее нет выбора. Если уж ей придется взять фамильяра, по крайней мере, пускай это будет тот, кого она уже знает. А к Оливеру ее влекло еще с Венеции. Возможно, это свидетельствовало о том, что все идет как надо. Что это должно было произойти.

— Олли, одно твое слово — и мы не будем этого делать. Идет? — предложила Шайлер, ухватившись за край кровати и потянув на себя покрывало.

— Ладно. Давай не будем, — незамедлительно откликнулся юноша.

Он вздохнул и улегся на кровать, запустив руки под пуховое стеганое одеяло. Длинные ноги Оливера свисали с края, но тело лежало горизонтально. Он зажмурился, словно перспектива была невыносима для него, и снова прикрыл лицо рукой, как будто защищаясь от чего-то.

— Ты серьезно? — в легком ужасе спросила Шайлер.

— Я не знаю! — простонал Оливер из-под ладоней, лежащих теперь поверх губ.

— Ну просто... понимаешь... я буду очень осторожна — в смысле, если тебе страшно. Доверься мне.

Шайлер все еще сидела, так что ее слова оказались обращены к огромному, во всю стену, окну, в то время как Оливер словно бы разговаривал с потолком.

— Я тебе доверяю, — напряженно и печально произнес Оливер. — Я доверяю тебе свою жизнь.

— Я понимаю, это изменит наши взаимоотношения — но ведь мы же лучшие друзья. Не может же все измениться так уж сильно? В смысле — я ведь и так уже тебя люблю, — произнесла Шайлер.

Каждое сказанное ею слово было чистой правдой — она очень любила Оливера. Она не могла себе представить жизни без него.

Шайлер повернулась и взглянула на друга. Оливер убрал руки с лица и открыл глаза. Шайлер отметила про себя, как красиво каштановые волосы обрамляют его лицо и как соблазнительно выглядит его шея под жестким воротником рубашки.

— Разве ты меня не любишь?

Девушка понимала, что давит на друга, но ничего не могла поделать. Ей необходимо было, чтобы Оливер согласился. Потому что иначе... иначе к кому ей идти?