Маска - [3]

А маска, чтобы не было человека... Это то, что задавило жизнь!.. Десятки тысяч лет на то, чтобы... маска!.. И слова, все слова, - это ведь тоже маска..."

Дойдя до стены, Чинников не спеша обернулся, а обернувшись, лицом к лицу столкнулся с Хохловым.

Он стоял перед ним хмурый, потный и пьяный, высокий и стройный.

И не успел Чинников повернуться широким плечом, чтобы дать ему дорогу, как услышал прямо себе в лицо брошенные слова:

- Снимите маску!

- Чего-с? - чуть слышно пробормотал ошеломленный купец, и глазки его тревожно выкарабкались из жирных щек, и шея вытянулась.

- Снимите маску!.. Маску сними, противно смотреть! - злобно закричал Хохлов.

- Это вы, должно быть, ошиблись, господин студент, это - мое собственное лицо, - трусливо оглянулся кругом купец.

- Это - человеческое лицо?.. Разве может быть такое человеческое лицо?.. Лицо? Человеческое?..

Хохлов схватил его за массивную золотую цепочку, притянулся к нему вплотную и широкими глазами буравил лысый череп и плещущие щеки купца, и в глазах его был ужас.

Чинников не успел опомниться, как закачался, обхваченный длинными руками Хохлова, и тяжелый, как земля, рухнул на скользкий пол.

Хохлов лежал на нем с придавленными внизу руками, потный, злобный и красный, и хрипло кричал:

- Сним-ми ма-аску!

Он не слышал, как с боков и сзади раздались голоса, еле чувствовал, как несколько рук охватило его и потащило к выходу.

- Господа! - упираясь, кричал Хохлов. - Это - человеческое лицо? На это десятки тысяч лет? Десятки тысяч?

Его тащили к дверям, около него что-то возмущенно кричали, но он не слышал.

Ему представлялся огромный камень, прыгавший по стеклянным утесам. От его ударов с треском и звоном летели в стороны брызги. Искристой тучей они кружились перед его глазами, разнообразные, безжизненные, бессмысленные, крикливые; они обвивали его липкой и тонкой сетью; они вонзались в его глаза иглами жгучих цветов; они заполняли перед ним все - все вместе одно; они рвали его на части, все одно - маска.

Из клуба Хохлов шел уже не один, а с полицейским. Ноги его ослабели и скользили по тротуару, и будочник придерживал его сзади за разрез шинели.

Хохлов говорил. Мысли его летели, и сталкивались грудами в голове, и искрились, и звенели, все буйные, требующие выхода мысли.

Он говорил, что на землю надвинут не колокол воздушного насоса, а маска и что надвинул ее не кто-то большой и могучий, а сами люди; говорил, что "человека" нет, что его сознательно прячут под маску, потому что он слишком хрупок и нежен для жизни; говорил, что нет ни зла, ни добра, есть только факты и что его отец не хочет этого понять.

- Сказано вам - не безобразить! - поминутно перебивал его будочник. Которые люди теперь спать легли, а вы будите... Тоже называется образованный человек... шваль!

Улица, по которой они шли, была темна и узка.

Не видно было, что висело над головой; не было ни звезд, ни месяца, ни неба: висело что-то черное и давило.

И земли тоже не было видно.

Было два ряда приплюснутых, расплывчатых, жалких домов, сходившихся вдали в черный тупик, и в тесной, дымной и чадной мгле плавало желтое пятно фонаря.

1904 г.

ПРИМЕЧАНИЯ

Маска. Впервые напечатано в "Новом пути" № 11 за 1904 год, с подзаголовком: "Эскиз". Вошло в первый том собрания сочинений изд. "Мысль" с датой: "Январь 1904 г.". В собрании сочинений изд. "Художественная литература" (1955-1956 гг.) автор дал "Маске" подзаголовок: "Стихотворение в прозе".

H.M.Любимов