Маска предательства - [33]

– Разумеется. – Сверкнув улыбкой, Энн сделала величественный жест рукой в сторону двери зала: – Идите же за своей леди.

– О, повинуюсь вам, Энн, повинуюсь!

Дэн нашел Джеки там, где и предполагал: в саду, подальше от веселья.

Он подошел к ней со спины:

– Музыканты уже играют, mon chaton. Мы будем...

Джеки резко обернулась на его голос.

– Что – будем?

Он усмехнулся:

– Ах, я мог бы ответить на этот вопрос! Но пока все, что я хочу, – это танцевать с тобой.

– Ах, Дэн, но сегодня этому не бывать.

– Почему же?

Она расстроенно вздохнула:

– Потому что тебе выпал номер Энн Бинг... – Она замолчала, увидев, что Дэн протянул к ней ладонь, на которой лежал листок бумаги с номером.

– Ты хотела что-то сказать?

– Как ты это сделал, Дэн?!

– Что?

– Боже, Дэн Уэстбрук, я спрашиваю, как ты...

– А это имеет какое-то значение?

Их глаза встретились, и она замолчала.

– Нет, – наконец тихо выговорила она. Дэн мягко взял ее за руку и притянул к себе:

– Прекрасно! Так мы идем танцевать? Или ты предпочитаешь остаться здесь и закончить то, что мы начали в экипаже? – Он увидел нерешительность в ее глазах и погладил ее по щеке. – Мы успеем и то и другое. Сейчас потанцуем, а остальное позже. Тебя это устраивает?

Джеки молча кивнула, и он повел ее в зал.

Оставшиеся часы вечера прошли словно в тумане. Выразительные намеки, неуловимые ласки и разговоры шепотом сопровождали каждый захватывающий танец, усиливая чувственные чары, которые затягивали их своей волшебной паутиной. Джеки и Дэн двигались в танце, не отрывая друг от друга восхищенных радостных взглядов, зная, что каждая минута приближала их к таинственному моменту, который ждал впереди.

Они вошли в темную гостиную Холтов, освещенную только полосами лунного света.

– А твой отец? – тихо спросил Дэн.

– Папа проведет некоторое время с Моникой, а потом приедет домой, – тактично сказала она.

Дэн кивнул.

– Грета?

– Она уже спит. – Джеки подошла к дивану зажечь маленькую лампу на столике и, щелкнув выключателем, быстро оглянулась.

На фоне закрытой двери вырисовывался темный силуэт крупной фигуры Дэна. Лампа разгорелась, отбрасывая колеблющийся свет, и их напряженные взгляды встретились.

– Что-нибудь выпьешь? – Джеки вдруг занервничала.

– Нет.

– Может, хочешь есть?

– Нет, спасибо.

– Тогда, может...

– Нет. – Дэн медленно приблизился к Джеки и опустил руки ей на плечи. – Ничего не хочу... только тебя!

Закрыв глаза, Джеки откинула голову, Дэн крепко ее обнял, и, вздрагивая от предвкушения, она прижалась к нему. Она ожидала этого, знала, что вечер закончится этим, и приветствовала это всем сердцем.

Дрожащими пальцами она перебирала шелковистые волосы Дэна, чувствовала проникающее сквозь одежду его тепло, вдыхала такой влекущий запах мужского тела и со всей страстью отвечала на его неистовые поцелуи.

Кровь Дэна забурлила. Он подхватил Джеки и перенес ее на диван, а сам опустился рядом. За считанные секунды справившись с пуговицами, он спустил к талии ее платье. Затем последовала очередь рубашки, и наконец перед его восхищенным взором предстали ее юные крепкие груди, подрагивающие в такт отчаянному биению сердца.

– Джеки... – Голос его звучал глухо от сдерживаемого желания, серые глаза заволоклись дымкой.

В следующее мгновение грудей Джеки коснулись его горячие губы, она вся затрепетала, пронзенная новым для нее, невероятно сладостным ощущением, и из ее уст вырвалось потрясенное восклицание. Дэн отвечал ей тихими пылкими речами, шептал слова любви, которые еще больше разжигали в ней пожар страсти.

Дэн целовал ее в нежную ложбинку между грудями, вдыхая нежный цветочный запах ее духов, и не мог надышаться.

– Такая нежная... дивная... изумительная... – шептал он, касаясь губами ее теплой кожи. Он лег, обняв ее одной рукой и притянув к себе. – Поцелуй меня! – потребовал он.

Джеки мгновенно повиновалась, приняв его язык и постанывая от наслаждения, тогда как он нежно и сильно сжимал ей грудь. Она вздрагивала, затем вскрикнула, когда он стал поглаживать и теребить затвердевшие соски, пока ей не показалось, что она умирает от невыносимого наслаждения.

– Дэн... – выдохнула она. – Это так...

– Я знаю, дорогая. Продолжай чувствовать меня и... отвечать мне. Вот так, любимая, вот так... Правильно...

Он целовал ее, затягивая поцелуи, от которых у нее кружилась голова, и она погружалась все глубже и глубже в омут чарующего удовольствия и только все сильнее приникала к нему, время от времени беспомощно постанывая.

Дэн весь горел, изо всех сил стараясь обуздать себя, заставляя себя твердо следовать намеченному плану. Ласки его становились все более изощренными и настойчивыми, он умело возбуждал желание неопытной Джеки, то доводя ее до острого, невыносимого наслаждения, то погружая в сладостную истому. Он уже не помнил, как и когда его руки получили доступ к ее трогательно нежному телу и теперь то едва касались его, заставляя Джеки исступленно подаваться навстречу его ладоням, то властно исследовали его восхитительные изгибы и округлости. Джеки уже давно не помнила себя, все ее существо превратилось в чуткий орган, мгновенно и точно реагирующий на каждое легкое движение его пальцев. Она не замечала, как летит время, пребывая в окутывающем ее волшебном тумане непрерывного наслаждения, то острого, то полного невыразимой неги. Сердце ее то замирало, то неслось вскачь, голос ее то повышался до восторженного вскрика, то падал до истомленного шепота. Внутренний огонь снедал ее, инстинктивно понуждая ее всем телом прижиматься к Дэну, словно умоляя заглушить этот жар. Охваченный невероятной нежностью и восторгом, Дэн бережно раздувал его, постепенно приближая ее к пику наслаждения и заранее вздрагивая от знакомого предвкушения.