Маска - [7]

Теперь крики звучали уже повсюду, на караван обрушился град арбалетных болтов. Кто-то отдавал приказы, лошади испуганно ржали. Мелисанда оглянулась. Мать, побледнев от ужаса, притянула к себе младшую дочь. Они вжались в проем между сундуком и бочкой. Беата дрожала, Гертруда тихонько хныкала спросонья.

— Он действительно на это решился, — прошептала Беата. — Господи, смилуйся над нами. — Женщина сложила руки в молитве.

Еще один крик.

Гертруда, вздрогнув, разревелась во весь голос. Болты и стрелы пролетали над повозкой, косили людей слева и справа. В Мелисанду, Гертруду и Беату они не попадали, арбалетчики и лучники, казалось, не стреляли в повозку. Свист снарядов длился так долго, что Мелисанда не выдержала и осторожно выглянула из-за бочки. Увиденное испугало ее до смерти.

Караван остановился в ущелье. По обеим сторонам дороги возвышались отвесные скалы. Волов убили, как и слугу, правившего ими. Вокруг повозки сгрудились наемники, прикрывавшиеся щитами от стрел и болтов. Судя по тому, как часто летели смертоносные снаряды, в траве над ущельем укрылось не меньше двух дюжин стрелков.

Шум битвы стал громче. Мелисанда испуганно огляделась вокруг. Где отец? Где Рудгер?

С двух сторон на наемников набросились какие-то вооруженные люди. Мелисанда сглотнула. Сердце так часто билось у нее в груди, что девочке стало плохо.

Вон папа! Он стоял во втором ряду обороны и выпускал в противников стрелу за стрелой.

* * *

Рудгер и Конрад успели поднять щиты и потому избежали мгновенной смерти. Почти треть людей уже пала, из десяти рыцарей выжило всего трое: кто-то отвлекся на разговор или просто не услышал приказ Конрада: «Поднять щиты!»

Рыцари в тяжелых доспехах падали с лошадей, точно спелые плоды с ветки. На такое нападение никто не рассчитывал. Повозки были укреплены железными пластинами, у каравана было много щитов, но сработал эффект неожиданности. Тем не менее предусмотрительность Конрада и вложенные в защиту каравана деньги оправдали себя. Вильгельмис приказал укрепить щиты, чтобы они могли выдержать попадание из арбалета. Без этой дополнительной брони ни один человек не пережил бы первую волну атаки.

Когда град арбалетных болтов прекратился, Конрад осторожно посмотрел вверх. Стрелки́ отступили, но на голову и хвост каравана напали мечники.

— Первый ряд, поднять щиты! — крикнул Конрад. — Второй ряд, луки к бою!

Он сам передал щит соседу, взял лук и принялся выпускать стрелу за стрелой в приближавшихся пехотинцев. Те тоже прикрывались щитами, но то один, то другой падали: стрелы находили брешь в их защите.

Вскоре колчан Конрада опустел, да и арбалетных болтов осталось немного. Краем глаза он видел, как сражается его сын, и, невзирая на страх, ощутил прилив гордости: Рудгер стрелял спокойно, почти невозмутимо. Он тоже израсходовал последнюю стрелу, отбросил лук и схватился за меч.

Конрад коснулся его руки:

— Рудгер, сынок, я горжусь тобой. Иди, защити своих мать и сестер. Не медли. Я догоню тебя.

Парень побежал к голове каравана. Двое наемников заняли его место и обрушили двуручные мечи на противников. Атака врагов захлебнулась, и в сердце Конрада зародилась надежда.

* * *

Мелисанда выдохнула. Вскоре отец сотрет в порошок всех врагов и привлечет к ответственности зачинщика этого нападения.

И тут град стрел возобновился. Лучники подобрались поближе и отстреливали одного противника за другим. Люди уже не могли защищаться от стрел, поскольку щиты остались за линией сражения. Мелисанда обвела взглядом поле боя, и ей почудилось, что она парит над ним, как бывает во сне. Беата пыталась вернуть ее в укрытие, но Мелисанда не могла отвести глаз от происходящего вокруг. Почему папа и Рудгер не здесь, почему они не могут сбежать? Нет, тут же поправила себя Мелисанда. Ну она и дуреха. Конечно, они не могут сбежать. Они ведь попали в ловушку. Они с Рудгером часто обсуждали тактические преимущества такого плана: застать врага в ущелье, блокировать с двух сторон наемниками, устроившими засаду в лесу — в траве, на деревьях, в ложбинках. Убить разведчиков и заменить своими людьми, ведь с большого расстояния никто не заметит подмену. А потом обстрелять из луков и арбалетов. Так даже небольшой отряд мог уничтожить целую армию противника. Вздрогнув, Мелисанда сложила руки перед грудью и горячо взмолилась:

— Господи, прошу Тебя, не дай моему отцу, маме, сестре и брату погибнуть. Мы не сделали ничего плохого. Пожалуйста-пожалуйста, я больше никогда не буду пропускать священную мессу и говорить плохое об отце Никодимии.

Крики раненых становились все громче и отчаяннее. Мелисанда, не в силах удержаться, вновь выглянула наружу. Обстрел опять прекратился, похоже, лучники израсходовали все свои стрелы, но все больше мечников нападали на охрану каравана. Отец и выжившие наемники выстроились фалангой и с помощью копий и двуручных мечей удерживали врагов на расстоянии. Повсюду лежали раненые, вопившие от боли, от крови земля стала алой. Мелисанда никогда не думала, что в человеке так много крови. Она увидела одного из слуг, старика, который уже не мог сражаться. Он работал у них в доме управляющим, и Мелисанда любила его как дедушку. Из груди старика торчали стрелы, но он был еще жив. Его губы дрожали, руки были сложены в молитве.