Маска киборга - [30]

Мелани повернула лицо к матери.

– Мам, я знаю, что Мартин сейчас в клинике его отца. Ты можешь отвезти меня туда? Вдруг я могу увидеть его, вдруг я могу как-то помочь? – Мел смотрит серьезно, в ее глазах не детская игра в траур, это взрослое горе.

– Конечно, я отвезу тебя. Не знаю, можно ли к нему сейчас… Но мы хотя бы попробуем, да? – Саманта ободряюще улыбается и выкручивает руль, разворачивая машину.

– Спасибо. – Ответная улыбка, та, детская, редкая в последнее время, которую Саманта так любит.

Они минуют особняки и выезжают на широкую улицу, где через каждые десять метров очередной плакат напоминает, что «голосуя за Хайдена, ты голосуешь за правду». Мэр серьезно смотрит с растяжек, прижав жирный подбородок к тугому белому воротнику.

– Как тебе этот, Мел? Хорош? – Саманта с усмешкой кивает в сторону очередного плаката.

– Противный. Да какая разница?

Она отворачивается. Ей противно не только его звериное лицо, его полумертвый взгляд, ей противны все эти приближенные к власти люди. Что они могут обещать, если в их городе может произойти то, что произошло с Марти и его семьей? Как они смеют говорить о чем-то? Фотографироваться в дорогих пиджаках и тесных отглаженных сорочках, когда Мартин прикован к кровати, когда родители и друзья его семьи мертвы? Даже дети не верят в то, что это несчастный случай. Не стоит и думать об этом мэре и ему подобных. Они того не стоят.

На территорию клиники их машину пропустил вежливый охранник. Светлое современное здание, окруженное зеленью, не казалось чем-то страшным, хранящим боль. Мужчина средних лет, насвистывая, подметал парковую дорожку, ведущую ко входу.

– Не волнуйся, я дальше сама. Тебе ведь еще забирать мальчишек. – Мел быстро чмокнула маму в щеку и открыла дверь.

Саманта не успела ответить. Ее дочь как всегда была права. Она запоздало крикнула в открытое окно:

– Будь осторожна, не пропусти свой автобус! – И сразу почувствовала себя немного беспомощной, потому что думала просто: «Будь осторожна».

Мелани быстро пошла ко входу. Она немного робела и не хотела давать неуверенности преимущества: в таких случаях нужно скорее действовать, иначе робость наберет силу и возьмет верх. Она уже была готова взбежать по лестнице и решительно открыть дверь, как споткнулась, увидев на газоне согнутого в три погибели человека в белом халате. Странный доктор опустился на колени, голову, насколько это было возможно, приблизил к земле, сосредоточенно рассматривая что-то, оказавшись в нелепой и какой-то детской позе.

– Вы что-то потеряли? – Мел сделала шаг к мужчине. Тот рассеянно повернул голову к девочке и поправил сползшие очки.

– Да нет. Вот, наблюдаю, – он смущенно улыбнулся. – Муравей тащил соломинку, а потом остановился, положил ее. Наверное, устал. И тут же подбежал другой муравей, решил помочь товарищу. Теперь они несут эту соломинку вдвоем. Интересно, да? – Он доверчиво, совсем по-детски посмотрел на Мелани. И она не смогла сдержать улыбку.

– Правда, интересно. Мартин говорил, что у муравьев коллективный разум.

– Верно, верно, – профессор закивал и начал подниматься с колен. Его рассеянность улетучилась, и теперь он серьезно рассматривал Мелани.

– А можно ли узнать ваше имя, юная леди? – спросил он галантно и немного шутливо.

– Я Мелани. Мы с Мартином учимся вместе, в одном классе, я сижу за соседней партой, той, что ближе к окну. А вы его дедушка, верно? Профессор кибернетики. Он мне о вас рассказывал. Скажите, можно увидеть его? Я не буду мешать, я буду совсем тихой. – Мелани выпалила все это одним махом и замолчала, чувствуя, что краснеет. Ну почему она такая несдержанная?

Профессор Стоун быстро закивал в ответ:

– Да, да, конечно, пойдемте. Зачем я буду мешать вам? Я очень рад, что у Мартина есть такой друг. Настоящий друг.

Он повел девочку ко входу, стараясь не делать слишком больших шагов. Несмотря на его усилия, Мелани все равно почти бежала, чтобы поспевать за ним. Сердце колотилось у горла, то ли от спешки, то ли от волнения. Сейчас, совсем скоро она увидит Мартина. Интересно, как он выглядит после всего случившегося? Наверное, он очень худой. А что она скажет ему? Ни в коем случае не упоминать родителей. Нужно будет рассказать о школе, ведь он так много пропустил, а скоро начнется новый учебный год. Вместе они быстро все нагонят! Скорее бы увидеть, как он улыбается…

Она не заметила, как, миновав белоснежные коридоры, они с профессором оказались перед дверью в палату. Профессор помедлил немного и открыл дверь, пропуская девочку вперед.

– Не бойся. Он чувствует себя лучше, чем может показаться. – Слова профессора едва донеслись до Мелани, будто она была где-то очень далеко. Она увидела Мартина. Осунувшееся лицо, бесстрастное, с закрытыми глазами, с торчащей изо рта трубкой. Безжизненная рука на покрывале повернулась кверху ладонью, беззащитно обнажив синеву вен и иголку капельницы. Мелани испуганно смотрела на пустоты под одеялом в тех местах, где должна была покоиться вторая рука, ноги Мартина. Она рассуждала, о чем с ним поговорить! Боже, как глупо, как нелепо, как страшно! В носу защипало, и глаза налились горячими слезами, чуть качнуть головой – и они прольются, потекут по щекам.