Маска чародея - [7]
Я подошел к двери кабинета и постучал.
— Отец? С тобой все в порядке?
К моему изумлению, он сразу же открыл дверь и вышел наружу. Одной рукой он оперся на дверной косяк и почти повис на нем, тяжело дыша. Пальцы его изогнулись, как когти. Казалось, он сжег их.
Лицо у него было настолько бледным, а его выражение настолько диким, что я даже не до конца был уверен, что передо мной действительно мой отец, пока он не заговорил.
— Я умираю, — сказал он. — Пришло время и мне отправляться к богам.
Вопреки всему я заплакал.
— А теперь ты в последний раз должен доказать, что ты остался мне верным сыном, — с трудом выговорил он. — Собери тростник и свяжи его, чтобы сделать для меня погребальное судно. Когда ты закончишь, я буду уже мертв. Ты положишь меня в ладью и оттолкнешь ее от берега, чтобы я, как и все на этой земле, отправился к Сюрат-Кемаду.
— Нет, отец! Этого просто не может быть!
Я снова заплакал, вспомнив его таким, каким он был в моем далеком детстве, а не таким, каким он стал. Он сильно сжал мое плечо и сердито зашипел:
— Так и будет, это неизбежно. Иди!
И мы ушли вместе с Хамакиной. Каким-то непонятным образом наш дом почти не пострадал во время бури, он лишился всего нескольких кровельных досок, да и причал не снесло. Моя лодка тоже стояла на месте, правда, отвязалась, и ее изрядно залило водой. Мы с трудом подтащили ее к причалу и вычерпали воду — лодка вновь была на плаву. В это почти невозможно поверить, но у нас не унесло ни одного весла!
Мы сели в лодку и около часа молча гребли вглубь болот, где, как и прежде, остались отмели со стоячей водой, и тростниковые стебли толщиной с мою руку тянулись к небу, как деревья. Большим ножом, захваченным специально для этой цели, я начал рубить тростник, и мы с Хамакиной трудились весь день, пока наконец неуклюжая лодка не была закончена. Домой мы вернулись лишь к вечеру.
Я первым забрался по лестнице, а сестра, дрожа от страха, ждала меня внизу.
Впервые, насколько я помню, дверь в отцовский кабинет была распахнута настежь. Он лежал там на кушетке в окружении своих колб и книжных полок, и по его застывшему взгляду я понял, что он мертв.
Тем вечером у нас было немного дел. Мы с Хамакиной на скорую руку соорудили себе холодный ужин из того, что нашлось в кладовке. Потом заперли окна и двери и приперли люк тяжелым сундуком, чтобы эватимы не пробрались внутрь и не сожрали труп, как они частенько делали.
Я немного исследовал отцовский кабинет, проглядев его книги, заглянув в ящики и порывшись в сундуках. Даже если где-то там и хранились сокровища, я их не нашел. Затем я взял в руки бутылку темного стекла, и кто-то внутри нее закричал на меня едва слышным далеким голосом. В испуге я выронил бутылку. Она разбилась, и кричавшее создание убежало от меня в щель между досок пола.
Ночью дом наполнился странными шумами: голосами, скрипами, шепотами и вздохами. Один раз что-то большое и тяжелое — возможно, ночная птица — билось и скреблось в запертое окно. Мы с сестрой не спали большую часть ночи, сжимая в руках фонари — так мы пытались защититься от таившихся в ночной тьме ужасов. Я сидел на полу у кабинета, прислонившись спиной к двери. Хамакина лежала, спрятав лицо у меня на коленях, и тихонько всхлипывала.
В конце концов я все же заснул, и во сне ко мне пришла мама. С нее капала вода и речной ил. Она склонилась надо мной, горько заплакала и принялась рвать на себе волосы. Я попытался убедить ее, что все будет хорошо, что я позабочусь о Хамакине, что стану писцом, когда вырасту, и буду писать для всех письма. Я пообещал ей, что не стану таким, как отец.
Но она продолжала плакать, расхаживая по коридору. Это продолжалось всю ночь. Утром пол в этом месте был мокрым и грязным.
Мы с Хамакиной встали, умылись, надели свои лучшие одежды и отправились к священникам. Многие из тех, кто встречался нам по пути, отворачивались от нас, другие выкрикивали проклятия, называя нас убийцами. На площади перед храмом нас обступила толпа с ножами и дубинами, и я, размахивая руками, изображал нечто похожее, как я надеялся, на магические жесты, пока все не развернулись и не убежали прочь с криками, многократно повторяя, что я ничуть не лучше своего отца.
На обратной дороге нас сопровождала целая армия священников, облаченных в свои шитые золотом и серебром штаны, голубые жакеты и высокие шапки, покрытые чешуей. Многие из них несли над головами изображения Сюрат-Кемада и других богов: Регун-Кемада — повелителя орлов, Бель-Кемада — бога весны, и его супруги, Деливендры, Покровительницы Ламп и Фонарей, приносящей прощение, милосердие и сострадание. Псаломщики монотонно бубнили, размахивая лампадами с ароматическими благовониями на золотых цепях.
В дом они нас не пустили. Две храмовые матроны остались с нами на набережной, они держали нас с Хамакиной за руку. Соседи издали со страхом наблюдали за происходящим.
Священники опустошали отцовский кабинет; распахнув ставни, они выливали в реку все жидкости, пузырек за пузырьком, высыпали порошки, утопили множество книг, затем — большинство бутылок, потом — значительную часть кувшинов, резных фигурок и прочих диковинок. Остальные вещи, в основном книги, они конфисковали. Младшие священнослужители отнесли их в храм в корзинах. Нам показалось, что экзорцизм продолжался много часов подряд. Они зажгли столько ладана, что мне показалось — наш дом загорелся.
Чокнутый Люк Брэдли с первого класса был грозой всех окрестных мальчишек, и Дэвид, боялся его не меньше прочих.Однажды Люк потащил его вместе с братом в старый форт — поглазеть на мертвого мальчика в картонной коробке. И тогда поводов для страха у Дэвида прибавилось, ведь мальчик оказался не совсем мертвый… хотя назвать его живым ни у кого язык не повернулся бы.
Первый рассказ о волшебнике Секенре номинировался на премию «World Fantasy Award». Впоследствии произведение было переработано автором и стало началом романа «Маска чернокнижника» (рус. перевод — «Маска чародея»).
У любого из нас бывают дни, когда окружающий мир кажется невыносимым, хочется запереться у себя в комнате и не выходить. Мысль о том, что слой дерева и штукатурки толщиной в фут способен защитить от проблем — иллюзия, но иллюзия утешительная, и она находит отклик.В человеке, не желающем выходить из замкнутого пространства, есть нечто интригующее, как и в предположении, что зло можно удержать на безопасном расстоянии простыми средствами вроде музыки или клейкой ленты. Предлагаемый рассказ представляет собой жуткую вариацию на данную тему.
Когда-то, Эрик Шоу и Роберт Тиллингаст, сами того не желая, приоткрыли врата, через которые вернулись Древние. Теперь, когда пришествие Древних состоялось, Тиллингаст снова призвал Эрика, дабы завершить ритуал, начатый тридцать лет назад…
На узких улочках Александрии археолог Дэвид встречает своего старого учителя, который пропал четверть века назад...
Цветущая восточная держава Аль-Имад под угрозой. Из зловещей Пустоши, проклятой, омрачненной земли, хлынули орды нечестивых иаджудж, которых многие считают скорее демонами, чем людьми. Перед лицом такой опасности на время забыта вражда между Аль-Имад и рыцарями Солнца, которые посылают на помощь своим извечным врагам небольшой, но сильный воинский отряд. Вести Сынов Солнца в битву против порождений Хаоса доверено молодому рыцарю Конраду. Отважный Конрад, искренне верящий в религиозные цели своего похода, столкнется не только с яростью иаджудж, но и окажется в сердце хитросплетения интриг.
Рассудочность и авантюризмНаправленность: Гет Автор: Сергей Александрович Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер» Пейринг или персонажи: Гермиона Грейнджер/Гарри Поттер/Дафна Гринграсс Рейтинг: NC-21 Жанры: AU Предупреждения: OOC, Underage, Полиамория Размер: Макси, 130 страниц Кол-во частей: 27 Статус: закончен Статус: Что будет, если добавить вынесенных в заглавие качеств в характер Гермионы Грейнджер? При том, что волшебную палочку она получит в день своего одиннадцатилетия – почти за год до начала учёбы в Хогвартсе. Примечания автора: События начнутся примерно за год, до прибытия героев в Хогвартс.
Иногда дорога домой бывает длинной. А иногда она становится еще и трудной дорогой к самой себе. Кассандра Тауриг не искала магического могущества, но оно само ее нашло, и с этим надо было учиться жить. Вот только наставником оказался далеко не бескорыстный человек…К чему привела доверчивость Кэсси – читайте продолжение истории, начало которой положено в романе «Золотошвейка».
Самый знаменитый в мире фэнтезийный сериал, выдержавший многомиллионные тиражи! «ЯНТАРНЫЕ ХРОНИКИ» — магический роман Роджера Желязны в десяти книгах, известный в России под названием «ХРОНИКИ ЭМБЕРА».…Корвин находит пропавшего много столетий назад своего отца Оберона — повелителя Янтаря. Чтобы сохранить равновесие мира, Корвин создает новый Образ Янтарной Вселенной и отправляется в Хаос в поисках сил, нарушающих равновесие мира. Эстафета вечной битвы переходит к юному Мерлину — сыну Корвина и Дары из Хаоса.
Юный маг, невероятно талантливый, правитель и завоеватель, слуга почти божественного, бессмертного Владыки…Девушка из гильдии наемных убийц, отпрыск королевского рода, мечтающая отомстить за лишенных трона предков…Матерый воин, командир отряда, безжалостно уничтожающий святилища и жрецов павшего хозяина мира…Каждый из троицы идет к своей цели, и другие для него – враги.Вот только куда заведет долгий и сложный путь, в конце которого – каждый из них уверен – реют знамена победы?
Можно ли совершить невозможное? Готфрид считает, что да. Он человек, во всем дошедший до края, рыцарь, намеревающийся победить Богов. Готфрид путешествует по миру вечного затмения в компании соратников. Затмение — мир тьмы, страшных, завораживающих чудес и ужасающих тварей. Волей случая путешественники оказываются втянуты в войну гигантских механических машин, и гибель в этой чужой войне кажется неминуемой. Когда их путешествие прерывается вспышкой ядерного взрыва, Готфрид, глядя на нее, невольно вспоминает, как дошел до такой жизни.