Маска Арибеллы - [2]

Арибелла вздрогнула.

– Эй? Арибелла?

Тео помахал рукой перед её лицом.

– Прости. Я, кажется, была далеко отсюда. – Она улыбнулась. – Что ты говорил?

Что бы ни говорил Тео, в следующий миг всё было позабыто. Тео вскочил на ноги – так, что лодка опасно закачалась, – и вытянул руку, крича:

– Санто чьело! Дож!

И впрямь: перед ними, двигаясь намного быстрее рыбачьих лодок, скользили элегантные гондолы, ведомые дворцовыми стражниками в масках. В центральной гондоле сидел человек в белоснежной мантии и маске, украшенной сверкающими алмазами. Дож Венеции.

Арибелла тоже вскочила на ноги. Дожа не видели за пределами дворца месяцами; вот уже много лет он был болен.

Дож поднял руку, затянутую в перчатку, и помахал в знак приветствия. Он всегда был щедр к бедным – по крайней мере до того, как заболел.

– Приятно видеть его в добром здравии, – сказал отец Тео.

Дож повернулся в их сторону. Алмазная маска сверкала на солнце так ослепительно, что Арибелла зажмурилась. Когда она снова открыла глаза, гондола дожа уже плыла к дворцу.

– Как думаешь: дож надевает маску, чтобы скрыть, насколько он болен? – спросила она у Тео.

Тот пожал плечами:

– Может быть. Помню, я видел его, когда был маленьким. И тогда, могу поклясться, никакой маски он не носил. А ты в то время ещё даже не родилась, – поддразнил он. – Может, она ему просто нравится. Если б у меня была маска с таким количеством бриллиантов, я бы никогда её не снимал. Хотя, вообще-то, его маска мне ни к чему. А вот если б…

– Гондолу, – закончила Арибелла.

Тео улыбнулся.

– Ты только глянь на них. Какие они быстрые! Ты знаешь, что гондолы делают из нескольких пород дерева? Дуб, вишня, вяз, сосна…

Арибелла знала. Тео говорил об этом сотню раз.

– И один борт немного выше другого. Это делают специально, чтобы сбалансировать вес гребца на корме, – продолжал Тео. – А этот изогнутый гребень на носу называется «ферро». Да, папа? Эх, хотелось бы мне однажды заиметь гондолу!

Тео тяжко вздохнул. Его отец промолчал.

– Ну, может, она у тебя и будет когда-нибудь, – ободряюще сказала Арибелла.

Тео не ответил – лишь снова вздохнул, и Арибелла пожалела о своих словах. Она знала, о чём думает её друг. Лишь те, кто родился в богатой венецианской семье, может надеяться на собственную гондолу. А Тео всю жизнь будет рыбаком. Как его отец, как его дед… Что ж, по крайней мере, он знал, где его место в этом мире. Арибелла завидовала этой ясности. Её собственное будущее было таким же мутным, как вода в канале.

Флотилия гондол подплыла к причалу. Дож вышел из лодки, вместе с охраной миновал арку и скрылся во дворце. Несколько рыбаков огорчённо охнули, когда дож исчез, и пожелали ему здоровья.

Рыбачьи лодки миновали дворец, оставили позади колокольню и вошли в Гранд-канал – главную водную артерию города, изгибавшуюся в форме буквы S. Этим утром, как и в любой другой день, кроме воскресенья, здесь царило невероятное оживление. Канал был забит лодками с самыми разными товарами, среди них яркие помидоры и сверкающие сардины.

Торговцы здоровались с отцом Тео, а тот кричал в ответ:

– Чао! Бонжорно!

И Арибелла раздувалась от гордости просто потому, что сидела с ним в одной лодке.

Она смотрела на огромные палаццо по обе стороны Гранд-канала – дома самых богатых семей Венеции. Покрытые цветами балконы, красивые причалы и обрамлённые арками двери… Эти здания совсем не походили на скромные хижины острова Бурано.

Многие из них были достойными соперниками самого Дворца дожей; солнце скользило от окна к окну, словно не могло решить, где остановиться. Арибелла и Тео провели много утренних путешествий, фантазируя, каково это – жить в палаццо. Тео всегда дразнил Арибеллу за её любимое палаццо, на полпути по Гранд-каналу, прямо перед мостом Риальто. Оранжево-пурпурные витражи были разбиты и заколочены, а канареечно-жёлтая краска отслаивалась. Удивительно, что его не снесли, но Арибелла была рада, что палаццо по-прежнему стоит. Было в нём нечто, неизменно притягивающее её взгляд.

Вокруг внезапно стало сумрачно и прохладно – их лодка вплыла в тень под мостом Риальто. Арибелла и Тео играли в обычную игру, касаясь пальцами нижней части моста. В детстве достать до него было ой как непросто, но сейчас они с лёгкостью дотягивались до слизистых кирпичей. Это напомнило Арибелле, что её дни на рынке с Тео сочтены. Тринадцать лет – уже взрослая девушка. Тео будет рыбаком, но кем станет она? Кружевных дел мастером, как отец?

Она была неуклюжей, и её шитьё выглядело просто ужасно. Но как ещё им с отцом выжить, когда его зрение начнёт сдавать? А это рано или поздно случится…

Арибелла выбросила из головы эти заботы, когда они вновь оказались в ярком солнечном свете, по другую сторону моста. Как обычно, она уловила солёный и резкий запах рынка Пескерье, который так полюбила. Вскоре показалось пёстрое нагромождение лотков, заполонявших пространство под арками крытой галереи. Отец Тео подогнал лодку к причалу торговцев и ушёл устанавливать собственный лоток, оставив Арибеллу и Тео выгружать рыбу. Сегодня – как и весь год – ящики были полупустыми. С недавних пор рыбы в лагуне стало заметно меньше, и это тревожило каждую семью на Бурано. Никто не хотел лишиться заработка.