Машина Уриила - [126]
«Первое [святое семейство это] семейство Брана Благословенного, сына Лира Лледиата, сей Бран принес веру Христа впервые на этот остров из Рима, где находился в заключении… [35-я триада из пресловутой третьей серии Триад острова Британия Эдварда Вильямса (Williams, 1747–1826; псевдоним Иоло Морганнуг — lolo Morgannwg)]».
Монастырем, где обучался Майлгун, заведовал потомок Брана по материнской линии святой Иллтид: его мать была королевной из рода Брана, а отец воином по имени Бикан. Во время учебы Иллтид выказал столь поразительную память, что помнил все речи, с которыми к нему когда-либо обращались. Поселившись впервые в Гламоргане, он выбрал своей кельей глубокую пещеру, где находился некий важный камень, ныне утерянный. Этот камень служил ему изголовьем, так что «всю ночь он покоился на холодном камне». Подобное предание сообщает о нем совершенно независимый бретонский источник.
Иллтид также был тесно связан с Ирландией, а согласно древнему преданию южноуэльского полуострова Гауэр святой Патрик был сыном местного землевладельца по имени Маурн и готовился в священники в обители святого Иллтида. После рукоположения он принял имя Падриг Майнгуин (Патрик Белый камень) еще до похищения ирландцами. Эти два предания утверждают, что имя Майнгуин (или его разновидность Майлгун) было званием, которое давали преуспевшим ученикам Иллтида, возможно, тем, кто обучал традиции белого камня. Уместно заметить, что святая вода на и-гимрайге «дур-суин», так что и само звание, пожалуй, означает скорее «священный», а не «белый» камень».
Майлгун, сын Кадуаллона, родился на острове Англси, где его отец Кадуаллон Лаухир, сын Кюнеты, вождя Гуир-и-Гоглет («мужей с севера») и король Стратклайда, изгнал ирландских захватчиков с острова, разбив их в битве при Керриг-и-Гуиддул в начале VI века. (Эта битва произошла у старинного укрепления Агриколы на острове Холихед.) До VI века остров Англси переживал нашествие ирландских священнослужителей и поселенцев, которые обживались на месте прежних мегалитических памятников. Отцу Майлгуна понадобилось много времени, чтобы изгнать ирландских пришельцев и отвоевать древние сооружения народа рифленой керамики для своего народа, кимвров.
Майлгун позже увековечил место битвы Керриг-и-Гуиддул, передав укрепление святому Киби для возведения церкви, которая стоит и поныне.
Согласно преданию пиктская царевна сделала Мейлгуна своим избранником, родив от него сына Бруде, сына Мелхона, верховного правителя пиктов, чей двор около 564 г. н. э. находился в Инвернессе. (Того самого Бруде, чей придворный друид проиграл ирландцу Колумбе, состязаясь с ним в чудотворстве.) Власть пиктского королевства, в то время простиравшегося от Оркнейских островов до залива Ферт-оф-Форт, наследовалась по материнской линии, и пиктская царевна имела право выбирать отца своих будущих детей. А поскольку Майлгун, как уже говорилось, был потомком Кюнеты, и к тому же правителем богатейшего и самого просвещенного королевства западной Британии того времени, это был неплохой политический союз. Имя матери Бруде неизвестно, а вот имя его отца, Мел-хон, могло быть пиктской разновидностью (кельтского) слова Майлгун. Писатель Реджиналд Хейл сообщает о Бруде следующее:
Мать Бруде, сына Мелхона, почти наверняка избрала Майлгуна, короля Гвинедда в Северном Уэльсе, отцом своего сына. Образованный человек, покровительствующий поэзии и искусству в своем дворце в Дегануи, Майлгун в юности был монахом, о чем свидетельствует святой Гилъда. Однако Бруде, сын Мелхона, плод этого союза, воспитывался среди народа своей матери, в стране пиктов, и, возможно, никогда не видел своего отца.
Итак, служили ли сражения за владения определенными землями и династические браки тому, чтобы восходящие к Кюнете правящие дома могли распоряжаться как можно большим числом священных мест культуры рифленой керамики?
Такова была политическая обстановка в ту пору, когда Гвион читал стихи перед могущественным Мейлгуном в надежде получить место за королевским столом.
Нам хорошо известно, что современный франкмасонский обряд учит определенной манере речи и ряду непривычных понятий, которые в обычном разговоре становятся понятны всем прочим масонам. Нет нужды в тайных рукопожатиях и паролях. Любой масон достаточно осведомлен в обряде, чтобы распознать использование его другим масоном, а поскольку весь обряд основывается на вопросах и ответах, невозможно изображать масона, не выучив весь обряд. Ведал ли тогда Гвион о тайной традиции, в которой, как он знал, был осведомлен и Мейлгун?
Роберт Грейвс был уверен, что Гвион, обучаясь в Ирландии, узнал некую религиозную тайну, на которую намекает в своих стихах:
«Гвион был истинным поэтам, а не безответственным льстецом, и если Хейнин[64] и другие поэты (при дворе Мейлгуна), как говорится в «Сказании о Талиесине», знали лишь «латынь, французский, валлийский и английский языки», он был также начитан в ирландской классике и в греческой и еврейской литературе тоже… Еще я догадался, что Гвион прятал старую религиозную тайну — святотатственную с точки зрения церкви…»
