Машина песен. Внутри фабрики хитов - [85]

В тот год в городе всюду звучала песня The Message рэп-группы Grandmaster Flash and the Furious Five. Его приводил в восторг ее фанковый ритм и набор странных электронных звуков, которые производил утопленный в реверберации синтезатор. Лукаш начал играть на барабанах, но родители не позволили ему держать дома установку, поэтому он переключился на гитару своей старшей сестры. Вскоре он уже занимался по шесть часов в день. Аллан Григг, который познакомился с Готвальдом в Нью-Йорке и теперь работает продюсером и композитором в Prescription Songs под псевдонимом Kool Kojak, рассказывает: «Играл ли Люк в шахматы или осваивал гитару, он делал это с нечеловеческой сосредоточенностью».

В четырнадцать лет Готвальд побывал в летнем лагере в рамках программы National Guitar Summer Workshop в частной школе в Коннектикуте. Джаррет Майер, его товарищ по лагерю, вспоминает: «Все говорили: обязательно познакомьтесь с этим пареньком, Люком. Он потрясно владеет шредом». Особенно Джаррета впечатлило, что на показательном концерте в конце смены Готвальд хотел сыграть попурри из песен рэп-группы Run-D.M.C. У парня был явно нестандартный подход.

Майер и еще один парень из лагеря, Брайан Брейтер, ходили в частную школу имени Хораса Манна, строгое учебное заведение в Бронксе, и оба поступили в Брауновский университет. Готвальд сменил восемь школ, в том числе школу Святого Луки и заведение под названием Little Red School House в Гринвич-Виллидж. «Мы были из разных миров, – рассказывает Майер. – Я помню, как он приходил к нам домой, видел объем домашних заданий и не мог поверить своим глазам: “Что это еще такое?!” А потом я заявлялся к нему в гости и видел у него целый мешок травы. Он говорил: “Ну да, вот так я зарабатываю на жизнь”. Ему было пятнадцать, а он уже все знал об этом бизнесе. Я думал: “Ну ничего себе, я делаю уроки, он продает наркотики, и все равно мы друзья!”»

Готвальд вспоминает, как ввязался в торговлю марихуаной: «Я начал выращивать коноплю у себя в шкафу. Принес флуоресцентные лампы из школы и повесил их там на цепочках, прикрепив фольгой. Каждый раз, когда я поливал растения, они начинали дико пахнуть. И однажды отец мне сказал: “Слушай, пора от них избавляться”. Дело было за три дня до Дня матери. Я знал парня, который торговал на 22-й и 8-й улицах. У него была фотостудия, но на самом деле он продавал наркоту. Я завернул коноплю в букетную бумагу, обвязал бантом и пошел с ней к нему прямо по улице, потому что он сказал, что присмотрит за ней. Через месяц растения засохли, и ему стало так стыдно, что он дал мне мусорный мешок, набитый травой, и сказал, чтобы я делал с ним, что захочу».

В школе Люк подобным энтузиазмом не отличался. «Я никогда не успевал на утренние уроки. Я не мог понять, зачем мне это. Помню, как однажды в классе я сказал: “Мне все равно, мне не нужно это знать”». (Он и по сей день хвастается тем, что не прочел ни одной книги до конца.) Как-то раз он влип в неприятности, когда принес в школу пейджер, чтобы клиенты (среди которых однажды оказалась его мать) могли с ним связываться. Когда ему было семнадцать, вспоминает Готвальд, его учитель музыки, гитарист Адам Роджерс, решил поговорить с ним о его бизнесе. «Он сказал: “Слушай, тебе нужно взяться за ум. Если ты хочешь стать настоящим музыкантом, ты должен бросить это занятие”. И я бросил. С тех пор я зарабатывал только гитарой».

После школы Готвальд поступил в Манхэттенскую музыкальную школу. Странным образом он выбрал для изучения джаз. «Люк был тогда смешным парнем: помимо того что он курил траву, он отличался невероятной заносчивостью, – вспоминает продюсер Дэвид Бэйрон, его давнишний друг. – Как-то вечером мы ужинали большой компанией, и Люк начал говорить о джазе. Он сказал: “Что такое джаз? Ты учишь аккорды, учишь гаммы, а потом просто бегаешь пальцами по грифу, верно?” Все ему возразили: “Вообще-то, джаз – это гораздо больше. Послушай хотя бы Майлза Дэвиса”». Но уже через год Люк стал настолько хорош, что каждую неделю играл в джазовом баре Augie’s на углу 106-й и Бродвея.

Первые настоящие деньги Готвальд заработал рекламными джинглами. Он написал музыку для популярной рекламы Nike, которую крутили во время чемпионата мира по футболу 1994 года. Люк ненавидел ее. «Мне не нравились люди, которые принимали решения», – говорит он. Он хотел принимать решения сам.

В 1997 году Ленни Пиккет, руководитель музыкальной группы на шоу Saturday Night Live, бросил по музыкальным школам клич, что ему в группу нужен молодой гитарист, который бы умел читать с листа. Он рассказывает: «Нам отводили два часа на репетиции, поэтому мне нужен был тот, кто умеет быстро схватывать».

Пиккет, ведущий тенор-саксофонист (до Saturday Night Live он играл на саксе в группе Tower of Power), прослушал примерно сорок юных музыкантов. «Потом зашел Лукаш, – вспоминает он, – и первое, что этот смешной парень мне сказал, было: “Можете прекращать прослушивания”.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– Вы нашли нужного гитариста, – ответил он.

Я ему сказал: “Садись и читай музыку!” Он был в себе очень уверен».