Маша и любовь - [44]

– Как Вы себя чувствуете, Мария? – спросил он как ни в чём не бывало. – Я могу войти?

– Нормально, – растерянно ответила я и подозрительно покосилась на предметы интерьера, вернее, на те места, где они должны были быть – они спрятались и затаились, коварные. – Пожалуйста, входите.

– Благодарю, – произнёс инопланетянин и, видимо, проследил мой взгляд, так как направился прямиком к непослушной мебели. Не знаю, что именно он с ней сделал, наверное, деактивировал или как-то перевёл на «ручное» управление, но через минуту у меня была уже вполне статичная кровать, благонадёжные с виду стол и кресла – совершенно в другом конце комнаты, возле огромного, во всю стену окна, а также обездвиженные двери шкафа и, кажется, межкомнатные тоже.

– Ну вот, – сказал он, присаживаясь в одно из кресел. – Так Вам будет привычнее… и безопаснее.

– Вы больше не сердитесь? – спросила я, почему-то робея и, вероятно, поэтому присаживаясь на самый краешек кресла. А ещё – не доверяя до конца присмиревшей мебели и готовясь вскочить в любой момент.

Вопрос киару проигнорировал. А может, его встречный вопрос и был ответом, я не поняла.

– Вы решили, что хотите? – произнёс он, задумчиво изучая меня каким-то непонятным взглядом.

– Я же уже сказала, – настороженно произнесла. – Воспользуйтесь вирусом, если он Вам подходит.

– Это невозможно. А даже если бы и было возможно… в общем, попросите что-то для себя.

– Почему невозможно? – как-то даже немного обиженно уточнила я. Брезгует?

– Чтобы вирус достиг нужного состояния, нужно, как минимум, дней семь, а лучше – десять. Вы бы умерли на второй, – с ужасающим спокойствием и пугающей честностью сообщил киару.

– Как? – севшим голосом переспросила я, хотя вопрос был риторическим – разумеется, я вовсе не жаждала узнать в подробностях, как умирала бы.

– Вирус и так привёл к некоторым необратимым изменениям, – продолжил свои страшные откровения синеглазый, – Нет, не волнуйтесь так, ничего фатального, но вот проблемы с мебелью у Вас именно из-за этого.

– То есть… они только у меня? – грустно уточнила я. Нет, я не спорю, быть особенной – круто иногда, но лучше бы в чём-то другом…

– Только у Вас, – улыбнулся Айрдан. И тут же снова помрачнел. – И Вы теперь не подходите нам для… дела.

– Почему? – спросила я. Не то чтобы я расстроилась из-за этого, вопрос благополучия киару и даже проблемы с мебелью интересовали меня куда больше, чем загадочное дело, о котором они и не рассказывают почти ничего.

– Потому что эффект от Вас теперь уже вообще непредсказуем, – снова улыбнулся киару, и моё глупое сердце в который раз сбилось с ритма. И, кажется, кто-то намекает на то, что и раньше от меня можно было ждать чего угодно. Ну и ладно, ну и пусть, не так уж он неправ, в конце-то концов.

– А что с вирусом? Он не успел развиться? – спросила, невольно любуясь инопланетянином. Всё-таки что-то есть в этих слишком синих глазах и необычно-серебристых волосах, и…

– Да, – короткий ответ и лёгкая улыбка – словно специально дразнится, провоцирует. То ли на бесконечные вопросы, то ли ещё на что…

Я вопросительно приподняла брови, надеясь, что это выглядит элегантно, а не комично, и молча смотрела на него. А он на меня. И тоже молча. Разве что чуть прищурился.

Мы играли в молчанку всего ничего, но я почувствовала, что начинаю проигрывать – краснею и смущаюсь, хотя ничего такого он сделал, даже взгляд от глаз моих не отводил.

Но я держалась, по крайней мере, до того момента, как он сказал:

– Мария, Вы очень красивая девушка.

И как-то это у него получилось очень проникновенно и немного вкрадчиво.

– Спасибо, – смущённо и немного растерянно ответила, опуская глаза и мучительно решая, стоит ли сообщить ему, что он, в общем-то, тоже очень даже ничего. И пока я краснела и думала, думала и краснела, оказалось, что это было совершенно зря. Киару вовсе не собирался делать мне комплимент или как-то обозначать интерес, он просто хотел как-то подсластить следующую новость, а единственное хорошее, судя по всему, что он мог обо мне сказать – это именно про красоту.

– Никита Рекунов и Анжелина Петрова попросили поселить их в одну комнату, – сообщил синеглазый, выжидательно глядя на меня. Наверняка я изменилась в лице. Неожиданность оказалось явно неприятной, хотя сейчас я не могла уже однозначно сказать, что мечтаю оказаться на месте бледной моли, но всё равно как-то царапнуло. Сродни тому, что ты привык считать что-то своим, а оно вдруг, оказывается, принадлежит совсем другому. А ещё то, что я вначале заявила киару, что люблю Никитоса и еду из-за него… теперь он, синеглазый, будет считать меня неудачницей. Хотя куда уж больше-то… Неужели мне и в самом деле было когда-то всё равно, что подумает обо мне этот инопланетянин? А ведь было, и вовсе не так давно, но когда-то всё успело поменяться, и я толком не понимаю теперь, что бы такое сказать, чтобы он не начал меня презирать. Плакать, наверное, не стоит?

– У меня лично нет никаких возражений, – продолжил тем временем Айрдан, поняв, видимо, что на диалог пока надежды мало. – Но если Вам это… неприятно, если Вы хотите, я откажу. – Я почему-то всё так же не могла сказать ни слова, вернее, не то чтобы не могла – просто не было у меня слов, в мыслях было как-то пусто, даже, пожалуй, пустынно. – Я не знаю, как принято у Вас, но дополнительные какие-то… трения внутри команды мне ни к чему.