Маша и Дракон - [42]

Наконец, всё закончилось, они затихли. Некоторое время ничего не происходило. Потом, Гор тихо произнёс:

— Она моя.

— Нет! — тоже не громко, но очень твёрдо, ответил Миша. — Моя!

— Мишка, друг! Я… люблю её. По-настоящему, понимаешь? — в шёпоте Гора было отчаяние.

— Я тоже люблю её! — таким же шёпотом говорил мой будущий муж — Как только увидел в первый раз, там, на аллее в колледже, сердце оторвалось и покатилось к её ногам. Топчись, девочка, сколько влезет, я твоё…

Боже ты мой, вот так, наверное, никому в любви не признавались!

Да и мне не признаются. Так, между собой разговаривают. Меня будто нет тут.

— Почему же ты тогда с ней не начал? — Гор словно цеплялся за надежду, что любовь друга — неправда и он уступит, если всё прояснить.

— Если бы она, хотя бы раз, в мою сторону посмотрела, я бы… Но её глаза только тебя высматривали. Зато теперь, она со мной. И я её не отдам. Ни за что!

Миша тяжело поднялся, прихрамывая, подошёл ко мне. Крепко взял за руку, стянул с дивана, потащил за собой.

Гор остался сидеть на полу кают-компании.

В каюте горел светильник. Я увидела лицо мужчины и судорожно вдохнула.

— Выдохни! Вон там аптечка, обработай.

Нашла аптечку, осторожно обработала лицо. Наклеила лейкопластырь на скулу. Сбитые костяшки пальцев просто смазала антисептиком. На голом торсе, Миша был в одних шортах, наливались синяки. Скорее всего, ударялся об мебель, когда катались с Гором по полу.

Все время, пока ухаживала за ним, Михаил пристально разглядывал меня. Когда закончила и отступила на шаг, спросил холодно, зло, требовательно:

— Что ты там делала?

Он был такой страшный, с этим разукрашенным в драке лицом, голос такой злющий. Я, некстати, вспомнила его «прибью» в день нашей помолвки, вспомнила как Гор жестоко лупил меня, ревнуя…

Сама не знаю, как заплакала. Просто поняла, что рыдаю взахлёб. От страха, скорее всего. И сказать ничего не могу, сквозь рёв свой.

Чувствую, Миша обнимает. По спине гладит, приговаривает:

— Тише, не плачь, малышка моя! Он, что больно тебе сделал? Ну скажи, почему плачешь? У тебя где-то болит?

Я отрицательно замотала головой. Чуть успокоилась, и, сквозь всхлипы, наконец, прорвалось объяснение:

— Я… пить… захотела… а там он… схватил… вырывалась… потом ты… дрались… у тебя… голос злой… — перемежались горькими рыданиями мои слова.

Миша уложил меня в постель и нежно приговаривая, чтобы я переслала плакать, гладил и гладил, обнимая.

Так и уснула в его ласковых руках.

А на завтраке в кают-компании наша троица вызвала живейший интерес.

Все переглядывались, не решаясь первыми задать вопрос. Миша и Гор были как два подбитых сокола. А у меня веки красные, припухшие.

Заканчивалась первая неделя отдыха.

Глава 55

Любопытным пришлось умерить аппетит. Попытку задавать вопросы Гор жёстко пресёк и всем осталось только строить догадки.

После завтрака вся компания перебралась на палубу.

Загорали, купались. Для купания яхту остановили, мы спустились на специальную плоскую платформу.

Купание в открытом океане — это что-то! Хотя все плавали как нормальные люди, а я — в спасательном круге. Иначе, Миша не разрешал спуститься в воду.

Они с Гором от купания отказались. Видимо, больно обоим. Лежали в шезлонгах. Вот под тем соусом, что он не в состоянии как следует проконтролировать мою безопасность, так как со мной плавать сейчас не может, и был поставлен ультиматум:

— Либо ты плаваешь в обнимку со спасательным кругом, либо лежишь и загораешь рядом со мной в шезлонге.

Естественно, я выбрала круг.

Миша, опасаясь моего плаксивого настроения, целый день держал меня в коллективе. Справедливо полагая, что так я лучше смогу развеяться.

После купания и вкусного обеда мы вернулись в каюту и легли спать. К ужину я вышла абсолютно восстановившись.

Настроение было просто прекрасным.

Вспоминала признания, которые подслушала ночью.

В этот вечер, я впервые вырядилась в платье. Точнее, одела сарафан, короткий, облегающий, на узких бретельках, цвета морской волны. Под ним было такого же цвета бельё, на ногах — удобные туфельки на довольно высоком каблуке. Волосы чуть подобрала спереди — заплела тонкую косичку от виска до виска ободочком, а сзади оставила свободно падающую гриву.

После ужина девицы заскучали, и было решено — устроить вечеринку. Зажгли фонари.

Через распахнутые окна кают-компании на палубу вырвалась электронная музыка. Оказывается, на яхте было соответствующее оборудование. И тот самый парень, который нам готовит и обслуживает, превратился в диджея.

Гор и Миша продолжали полулежать в шезлонгах, явно не собираясь двигаться.

А на меня накатила ностальгия.

Некоторое время ещё сидела и смотрела на танцующих, а потом, решительно поднялась и присоединилась к ним. Как когда-то в клубе, на тумбе, музыка подобралась к моему сердцу, сплелась с ним. Тело задвигалось в ритме ударов, и стала уходить в этом кипучем вихре: и боль от бездушия отца, и страх расставания с сыном, и растерянность перед новым вызовом судьбы. Всё плохое просто выплеснулось в движении и стало так легко!

Когда я устала, и упала отдохнуть рядом с Мишей, заметила, как сильно он потрясён.

— Если бы я уже не любил тебя, девочка, то влюбился бы сейчас. Ты сногсшибательно двигаешься!