Мартовские фиалки - [72]

— Ну, что там? — Инга уже не в силах была сдерживать любопытство.

— Мой главный козырь. Мне его все-таки подбросили. Сегодня Ешоннек и Хауптхэндлер встречаются в пять часов вечера в Грюневальде. У Ешоннека должна быть с собой сумка, набитая валютой.

— И кто, черт возьми, тебя информирует? — Инга нахмурилась. — Сам Хануссен — Великий ясновидец?

— Этого человека правильнее называть импресарио. Он предлагает нашему вниманию очередной номер программы, представление назначается на сегодня, на пять часов.

— И при этом у него есть друзья-штурмовики, которые будут сопровождать тебя до места, указанного в билете? Я правильно понимаю?

— Тебе этот спектакль не понравится.

— А если я рассержусь, у тебя начнется изжога, так?

Я закурил. Мысленно я подбросил монету и проиграл. Правильнее все ей рассказать.

— Ты помнишь этот труп в лифте?

— Ну как это можно забыть?

Инга поежилась.

— Меня нанял Герман Геринг, чтобы я нашел этого человека, живым или мертвым. — Тут она не могла не изумиться. — Вот так, и я попросил его поставить подслушивающие устройства на телефоны Ешоннека и Хауптхэндлера. Он мою просьбу исполнил. — Я помахал этими листочками у нее перед носом. — Вот результат. Помимо всего прочего, это означает, что теперь я могу позволить себе сообщить его людям, где искать фон Грайса.

Ответом мне было молчание. Разозлившись, я глубоко затянулся, а затем раздавил сигарету в пепельнице.

— Я хочу тебе кое-что пояснить, Инга. От предложений Германа Геринга так просто не отказываются. Особенно если хочешь сохранить в целости собственную голову.

— Разумеется.

— Поверь, мне бы не хотелось работать с клиентом, у которого служащие — головорезы с автоматами.

— Почему ты раньше ничего не говорил мне об этом, Берни?

— Когда Геринг доверяет информацию такому человеку, как я, значит, ставка в игре очень и очень высокая. В интересах безопасности тебе и не следовало знать об этом. Ну, а теперь я вынужден был ввести тебя в курс дела.

И я снова помахал перед Ингой машинописными листками.

— Конечно, ты не мог ему отказать. Я не хотела обидеть тебя. Просто я была, скажем так, несколько удивлена. Спасибо, что ты обо мне заботишься, Берни. И еще я рада, что ты уже можешь кому-то сообщить о том бедолаге.

— Именно это я сейчас и сделаю.

Голос у Ринакера был усталый и раздраженный.

— Ну что, наглец, ты что-нибудь раскопал? Мне сдается, что терпение Толстого Германа тает стремительно — как слой варенья в еврейском бисквите, когда он попадает тебе в рот. Если ты звонишь просто так, для порядка, я приеду к тебе сейчас и принесу собачья дерьмо на ботинках.

— Что с тобой, Ринакер? Ты что, присматриваешь себе место в морге? Что случилось?

— Брось молоть чепуху, Гюнтер. Выкладывай, что там у тебя.

— Ладно, только слушай внимательно. Я только что нашел того парня. К сожалению, это уже «выжатый лимон».

— Он мертв?

— Как житель Атлантиды. Пилотирует кухонный лифт в заброшенном отеле на площади Шамиссо. Дорогу узнаешь по запаху.

— А документы?

— В топке, где жгут мусор, я обнаружил гору пепла, и это все.

И как ты думаешь, кто это сделал?

— Извини, но это уже ваша работа. Моя задача была отыскать, и я ее выполнил. Передай боссу, что счет я ему отправлю по почте.

— Большое спасибо, Гюнтер, — сказал Ринакер, но в голосе его не было и намека на благодарность. — Ты…

Но я не дал ему договорить, а предпочел поскорее распрощаться, ограничившись отрывистым «До свидания».

Я оставил Инге ключи от машины, предупредив, что в половине пятого мы встречаемся на улице сразу за домиком Хауптхэндлера, стоящим на берегу. От станции «Зоопарк» по специальной линии городской железной дороги я собирался доехать до Спортивного поля рейха, но сначала решил проверить, нет ли слежки, и для этого покружил по городу.

Я быстро прошел вверх по Кенигштрассе и сел в трамвай, второй номер, который довез меня до рынка Шпиттель. Там я вышел и дважды обошел фонтан «Шпиндлер брунен», прежде чем спуститься в подземку. Я проехал одну остановку, вышел на станции Фридрихштрассе и вновь оказался на улице.

В рабочее время это самая загруженная улица Берлина, и здешний воздух сильно отдает запахом карандашных стружек. Увиливая от зонтов и американцев, лихорадочно листающих свои бедекеры, чуть не угодив под колеса фургона «Рудесдорфские мятные конфеты», я пересёк Тауберштрассе и Егерштрассе, миновал отель «Кайзер» и Главное управление сталелитейных заводов Сикса. Двигаясь по направлению к Унтер-ден-Линден, проскользнул между машинами на Францозишештрассе и на углу Беренштрассе нырнул в Галерею кайзера. Вдоль здания галереи располагались дорогие магазины — место паломничества туристов, которые толкутся постоянно на углу Унтер-ден-Линден, у отеля «Вестминстер». Так что здесь проще избавиться от «хвоста», особенно если подвернется такси. На машине я добрался до станции «Зоопарк», а оттуда — до Спортивного поля рейха.

Двухэтажное здание стадиона снаружи выглядело не таким большим, как я себе представлял, и даже непонятно было, как в нем разместятся люди, валившие туда толпами. Только попав внутрь, я понял, в чем заключается секрет архитектора: дело в том, что арена находилась в углублении, на несколько метров ниже поверхности земли.