Мартовские фиалки - [38]

Она снова всхлипнула.

— Спасибо, господин Гюнтер, — ответила она. — Но я не думаю, что вернусь сюда. Боюсь, у меня слишком слабые нервы для таких сцен. Мне очень жаль.

— Все в порядке. Я вышлю вам жалованье по почте.

Она кивнула и пулей выскочила из кабинета. Стриженный громко заржал и пинком ноги захлопнул за ней дверь. Я открыл окно.

— Уж очень воняет, — сказал я. — Слушайте, а чем вы занимаетесь, когда не стращаете пожилых вдов и не шарите по чужим шкафам в поисках мелочи?

Диц соскочил со стола и подошел к окну.

— Я уже наслышан о тебе, Гюнтер, — сказал он, глядя вниз на мостовую. — Ты когда-то служил в полиции и знаешь правила и уставы, согласно которым я могу сделать с тобой все, что захочу. Могу, например, усесться на твою мерзкую рожу и просидеть на ней целый день, даже не объясняя, зачем это делаю. Но я не хочу с этого начинать. Надеюсь, мы с тобой договоримся по-другому. Если ты, конечно, перестанешь валять дурака и расскажешь мне все, что тебе известно о Пауле Пфарре. Ты расскажешь, и мы немедленно уйдем отсюда.

— Я знаю, что Пауль Пфарр был осторожен и никогда не курил в постели, — сказал я. — Послушайте, если бы вы не ворвались сюда, как ураган, я бы смог найти документ — письмо Немецкой компании по страхованию жизни, которая пригласила меня расследовать обстоятельства пожара до предъявления иска.

— Мы нашли это письмо, — сказал Диц. — А также вот это.

Он вытащил из кармана своего пиджака мой пистолет и небрежно навел его на меня.

— Но у меня есть разрешение на оружие.

— Ну, разумеется, оно у тебя есть. — И, понюхав дуло, он обратился к своему спутнику: — Ты знаешь, Мартинс, мне кажется, что этот пистолет чистили, и, что особенно важно, совсем недавно.

— Я вообще чистюля. Если не верите, посмотрите на мои ноги.

— «Вальтер-ППК» калибра 9 мм. — Мартинс закурил. — Как раз из такого оружия были убиты бедняга Пфарр и его жена.

— Я слышал совсем другое.

Я подошел к бару с напитками и очень удивился, увидев, что бутылка виски на своем месте в целости и сохранности.

— Ну, разумеется, — заявил Диц. — Мы забыли, что у тебя еще остались дружки в Алексе.

Я налил себе. Правда, немного переборщил — мне не удалось выпить все одним глотком.

— А я думал, что они уже давно вышвырнули на улицу всех реакционеров. — Это был Мартинс.

Я проглотил остатки виски.

— Я бы предложил вам, ребятки, выпить, но боюсь, что после этого мне придется выбросить стаканы. — С этими словами я убрал бутылку с виски в бар.

Мартинс отшвырнул сигарету и, сжав кулаки, шагнул ко мне.

— Эта сволочь еще и издевается над нами, — прорычал он.

Диц продолжал стоять, прислонившись к окну, но потом повернулся ко мне с ненавидящим лицом:

— Ты мне начинаешь надоедать, ослиная рожа.

— Я вас что-то не понимаю. Вы же видели письмо страховой компании. Если вы думаете, что оно подложное, можете проверить.

— Мы это уже сделали.

— Тогда чего же вы от меня хотите?

Диц подошел ко мне и смерил презрительным взглядом. Затем он взял мою последнюю бутылку хорошего шотландского виски, подержал немного и швырнул в стену за моим столом. Грохот был такой, как будто ящик с посудой покатился по лестнице, а в воздухе сильно запахло алкоголем. Диц одернул пиджак.

— Мы просто хотели предупредить тебя, Гюнтер, что ты должен сообщать нам обо всем, что ты делаешь. Если тебе удастся что-нибудь разузнать, пусть даже самую малость, советую тебе тут же сообщить об этом нам. А если я узнаю, что ты от нас что-нибудь скрываешь, то отправлю тебя в концлагерь. Вмиг, ты и глазом моргнуть не успеешь. — Он наклонился ко мне, от него сильно пахло потом. — Понял, ослиная рожа?

— Не выдвигай так далеко свою челюсть, Диц. А то у меня руки чешутся задвинуть ее обратно.

Он улыбнулся.

— Хотел бы я посмотреть, как ты это сделаешь. Правда, хотел бы. — Он повернулся к своему спутнику: — Пойдем отсюда. Пока я не врезал ему по яйцам.

* * *

Не успел я привести в порядок кабинет, как зазвонил телефон. Это был Мюллер из «Берлинер моргенпост», который хотел сказать мне, что он очень извиняется, но, кроме той информации, которую обычно помещают в некрологе, он не нашел ничего другого о Германе Сиксе.

— Ты что, разыгрываешь меня, Эдди? Побойся Бога, ведь этот парень — миллионер. Ему принадлежит половина Рура, и стоит ему засунуть палец в зад, как оттуда забьет фонтан нефти. Кто-то же должен хоть иногда подглядывать за ним в замочную скважину!

— У нас совсем недавно работала женщина-репортер, которая собирала информацию обо всех этих рурских магнатах: Круппе, Феглере, Вольфе, Тиссене. Но когда правительство решило покончить с безработицей, она лишилась службы. Я попробую разыскать ее адрес.

— Спасибо, Эдди. Ты что-нибудь узнал о Пфаррах?

— Фрау Пфарр действительно ездила лечиться на воды. Наухайм, Висбаден, Бад Хомбург. Называй любой курорт и не ошибешься — она всюду побывала. Даже тиснула статейку в журнале «Фрау» о лечении водами. Кроме того, она хорошо разбиралась в знахарстве. Но других подробностей мне узнать не удалось.

— Спасибо и на этом, Эдди. В следующий раз не стану тебя беспокоить — сам займусь светской хроникой.

— Значит, мои сведения не тянут на сотню марок?