Мартин - [9]

Потому что все - одно и то же. И если человек поймет это, или, скорее, почувствует, то тогда утрачивают значение все различия и все слова. Ибо различия - это тоже только слова. И тому, кто чувствует, что все - одно и то же, что за разница, есть ли у тебя ноги, или же вдруг четыре руки? Только те, кому не дадено чувство, кто пока только ищет его в суете окружающего мира, придают значение этим различиям, так как не в силах освободиться от них. Будь у тебя четыре руки, ты был бы для них точно тем же, что сейчас с одной. Точно так же бы на тебя смотрели.

На самом деле они тебя не видят. Не знают. Поэтому и не способны полюбить. Ибо "знать" и "любить" - одно и то же. И не познать им тебя, пока не познают самих себя. Только тогда поймут, что между ними и тобой нет никакой разницы. Теперь же смотрят на тебя с жалостью, так как сами теперь достойны жалости. И поэтому все те слова, которые они придумали самопожертвование, милосердие, долг - тоже достойны жалости. Это только попытка оправдать свое бессилие, только маска. Отрицание того единого, что есть истина. Что есть то, что есть и не нуждается в названии.

Этот мир и изрядно ебнутый, и тяжко изувеченный, это точно. Но ведь мир-то еще не все - "мир" не равняется жизни. А жизнь изувечить невозможно разве только если самого себя. И поэтому то, что случилось с тобою, это еще не трагедия, это тебе еще не драма. Подлинная трагедия в чем-то совершенно ином. А "драмы"? Их может и вообще не существует. Ты же сам говоришь, что драматичны только наши чувства. А мы? Мы - нечто бесконечно большее, чем наши чувства, и большее чем наш "интеллект". И даже не то, что нечто большее - мы, наверно, нечто совершенно иное.

И все-таки мне опять подумалось это слово... Я тебе благодарна, Анджей. Благодарна я - потому что я тебя люблю. Это ты научил меня любить. Или, точнее, я сама научилась любви подле тебя. А может даже и не нужно мне было ей учиться - достаточно было открыть ее в себе, увидеть. Но открыла я ее именно благодаря тебе. И теперь во всем, что я люблю, люблю тебя, а в тебе люблю все, что есть. И иначе быть не может.

Благодарю тебя. Благодарю твое увечье. За то, что оно позволило мне столь многое понять. За то, что смогла его полюбить. Я по этому поводу передумала массу вещей, а точнее, они сами во мне думаются. И все они добрые. Слышишь ты?! Что-то рыдает во мне, когда пишу эти слова, и однако все до единой они добрые. И даже не так уж важно (хотя и это важно среди всех прочих добрых вещей), что ты спас кому-то жизнь. А, собственно, и не спас - лишь тот кто-то, лишь он сам, может спасти свою жизнь. Ты же спас ему только шанс на это. Я опять плачу, да это уже мелочи.

И еще одно, уже последнее. Ты просишь у меня прощения. И что я могу тебе на это ответить. Понимаешь, я меньше всего хочу, чтобы ты, если уж примешь такое решение, уходил с тяжестью на душе оттого, что между нами осталось что-то не так. У нас все так. Я прощаю тебя. Прощаю тебя, Анджей, от всей души. Но если быть до конца откровенной, то я этого не чувствую. Ты говорил, что каждый нуждается в прощении - и что каждому мы должны свое прощение. Что мы все в долгу друг пред другом; все мы задолжавшие и виноватые.

Я тоже думаю, что так оно и есть, но на самом деле я этого не понимаю. Для меня это все только слова. Это так же, как и с тем самопожертвованием. Я ни для кого, пожалуй, не смогла бы пожертвовать собой, а уж в первую очередь - для тебя. И точно так же не могу простить тебя. Потому что во мне только одно чувство: я люблю тебя, я тебе благодарна. И это все. Никакое самопожертвование, никакое прощение тут ни при чем. Для них просто не находится места в моей душе... И когда все это переживаю, то думается мне в такой момент, что не имеет значения, есть ли Бог или нет Бога. И вот тогда, и именно тогда, я вправду чувствую, что он есть.

У меня такое впечатление, Анджей, что все мы запутались в неких словах. Мне всегда казалось, что мне понятны эти слова. И в то же время я всегда чувствовала, что что-то с ними вроде не так. Теперь же я их вовсе не понимаю - не понимаю, что они означают. Похоже, их не понимает никто - все их только механически повторяют и прячутся за ними, словно сговорились играть в какую-то игру. И оттого все так несчастны. (Это же от того все так несчастны!) А все так удивительно просто - и понять это можно в одно мгновение. Так же как мне оно стало понятно в одно мгновение. Мне стало понятно все. Все, что есть.

Ты пишешь, тебе порой кажется, что все обо всем знаешь. И я могу понять, что ты имеешь в виду - но ты не прав. Ты просто измучен страданием, и когда так говоришь, то хочешь сказать, что все знаешь о страдании. Но и о страдании ты знаешь не все. Ибо если бы знал все о страдании, тогда действительно бы знал все обо всем. Потому что достаточно знать все об одном, чтобы знать все обо всем остальном. И именно тогда становится ясно, что все есть добро, что ничего плохого не существует.

Я сама этого не понимаю. Но мне и не нужно понимать - я это чувствую.

Анджей, я не хочу, чтобы ты оставался жить любой ценой. И что, собственно, может означать это "жить любой ценой". То есть - какой ценой? Если цена жизни - страдание, то да, цена, которую платишь ты, выше той, что плачу я. Но и этого нам не знать достоверно. Может она - эта цена - не выше и не ниже, а просто иная? Но даже если это и так, если твоя цена за жизнь выше, то разве это не говорит за то, что твоя жизнь имеет большую ценность?