Мартин Андерсен-Нексе - [21]
И весь зал повторил:
— Но пасаран!..
Нексе сошел с трибуны. К нему шагнул боец Интернациональной бригады.
— Я из батальона имени Мартина Андерсена-Нексе, — сказал он по-датски.
— Я, наверное, тоже, — улыбнулся Нексе.
— Мне приказано доставить вас на позиции.
Они выходят из здания конгресса, садятся в джип и едут к недалекой линии фронта…
Передний край. Окопы, ходы сообщения. Звучат одиночные выстрелы, порой короткие пулеметные очереди. Командный пункт батальона в полуподвале разрушенного дома. Командир батальона, седоголовый датчанин, на пороге своего КП сердечно приветствует Нексе.
— Здравствуй, Нексе! Как хорошо, что ты приехал. Тебе крепко повезло. Будет атака. С танками! — Лишь пехотный командир, впервые получивший танковую подмогу, мог вложить в эти слова столько чувства.
— Откуда у вас танки?
— Ну, уж, понятно, не из Лилипудании, — засмеялся командир. — После боя познакомлю тебя с ребятами. Если, конечно, будет с кем знакомить. — Он повернулся к сопровождающему Нексе бойцу: — Почему наш гость без каски?
— Не нашлось на мою башку, — вступился за него Нексе. — Ты же видишь, какой купол.
— Что слышно в лучшей из подлунных стран?
— Лилипуты злобствуют…
— Знаю. Они грозятся пересажать всех нас, когда мы вернемся.
— Пусть только попробуют!.. — Голос Нексе тонет в реве танковых моторов.
— А вот и танки! — радостно вскинулся комбат.
Моторы смолкают, слышатся возгласы, шутливые выкрики. Хрипловатый мужской смех. В проходе показался командир танковой группы, молодой, веснушчатый крепыш. Он подошел и что-то коротко сказал комбату по-испански. Тот ответил с воинской краткостью и пожал танкисту руку. Танкист снял матерчатый шлем. Костром вспыхнули его ярко-рыжие волосы. Смутное волнение охватило Нексе. Но тут и танкист увидел его, светляками загорелись зеленые глаза:
— Папа! — сказал танкист.
Они обнялись.
У комбата от удивления отвалилась челюсть. Несколько испанских фраз Рыжего прояснили ему мозги.
— Знаешь, что он сказал? — обратился комбат к Нексе. — Из приюта имени Андерсена-Нексе один путь — в батальон имени Андерсена-Нексе.
Взлетает зеленая ракета. Приготовиться к бою…
…Паучьи свастики висят в небе. С надсадным воем пикирующие бомбардировщики сбрасывают бомбы на Варшаву, Лондон, Роттердам, Москву — эти кадры кинохроники вводят нас во Вторую мировую войну.
Немецкие войска оккупируют Данию. Кованые железом сапоги топчут мостовые и тротуары Копенгагена — кинохроника.
В конспиративной квартире. Ручной печатный станок. Человек делает оттиск и вынимает маленькую, с тетрадочный лист полоску коммунистической газеты Дании «Фольк ог вельт».
Слышится условный стук в дверь. Человек прислушивается, прячет оттиск и надвигает на печатный станок полый внутри секретер.
— Это я, Арне! — слышится за дверью голос потерявшего терпение визитера.
Арне открывает дверь и впускает в комнату редактора газеты — моложавого рослого и веселого человека.
— Маргрете, — обращается редактор к женщине, работавшей за столиком в глубине комнаты, — за твоей квартирой не следят?
Женщина поднялась и вышла на свет лампы. У нее молодое еще красивое лицо, седые волосы и статная, хотя немного огрузневшая фигура. Это Грета.
— С чего ты взял? — спросила она редактора низким грудным голосом.
— Какой-то подозрительный субъект в капитанской фуражке провожал меня до самого подъезда.
— Никакой он не подозрительный. Он действительно капитан дальнего плавания.
— А капитан не может работать на немцев?
— Этот не может.
— Почему ты так уверена?
— Это мой старый поклонник. Смешно звучит, но не найду другого слова. Он дважды сватался ко мне. А за тобой шел из ревности. Хочет узнать, кто его счастливый соперник.
— Признаться, меня это тоже интересует. Не может же такая красивая женщина, как ты…
— А я и не утверждаю, что я монашка, — перебила Маргрете. — Но сейчас не то время. Когда говорят пушки, молчат флейты, так кажется?
— Но почему ты не вышла замуж?
— Это другой вопрос. Тому, кто жил на вулкане, не ужиться в мирной долине. Такого отвратительного для семейной жизни характера, как у Мартина, нет второго в мире, а на меньшее я не согласна.
— Пора выходить в эфир, — вмешался Арне. — Сейчас ты услышишь своего ненаглядного!
Маргрете подходит к приемнику и начинает его настраивать. В комнату вторгаются голоса мира: печальная музыка, лающая немецкая речь, жалобная неаполитанская песня, эфирная буря, снова музыка, но уже бравурная, и вдруг отчетливый женский голос произнес по-датски:
— Говорит Москва! Говорит Москва! Начинаем час Нексе. У нашего микрофона великий датский писатель Мартин Андерсен-Нексе.
И сразу сильный, пружинистый голос Нексе:
— Датчане, близок час освобождения. Советская Армия приближается к логову израненного, истекающего кровью, но все еще огрызающегося зверя. Кончается зима, последняя зима тревоги нашей. Весна принесет освобождение всем оккупированным странам Европы. Вы можете помочь армии-освободительнице. Сделайте невыносимым для немцев каждый день, каждый час на датской земле…[1]
Маргрете быстро записывает, а перед глазами у нее далекие дни в маленьком домике с пышным названием «Заря». И Мартин, воюющий с ребятами, замотанный, раздраженный и весь переполненный кипучей жизнью. Она улыбается без горечи, спокойной улыбкой все понявшего и все простившего человека.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
В книгу известной детской писательницы вошли две исторические повести: «Заколдованная рубашка» об участии двух русских студентов в национально-освободительном движении Италии в середине XIX в. и «Джон Браун» — художественная биография мужественного борца за свободу негров.
Документальный роман, воскрешающий малоизвестные страницы революционных событий на Урале в 1905—1907 годах. В центре произведения — деятельность легендарных уральских боевиков, их героические дела и судьбы. Прежде всего это братья Кадомцевы, скрывающийся матрос-потемкинец Иван Петров, неуловимый руководитель дружин заводского уральского района Михаил Гузаков, мастер по изготовлению различных взрывных устройств Владимир Густомесов, вожак златоустовских боевиков Иван Артамонов и другие бойцы партии, сыны пролетарского Урала, О многих из них читатель узнает впервые.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Биографический роман о выдающемся арабском поэте эпохи халифа Гаруна аль-Рашида принадлежит перу известной переводчицы классической арабской поэзии.В файле опубликована исходная, авторская редакция.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог. Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.
Главным героем дилогии социально-исторических романов «Сципион» и «Катон» выступает Римская республика в самый яркий и драматичный период своей истории. Перипетии исторических событий здесь являются действием, противоборство созидательных и разрушительных сил создает диалог Именно этот макрогерой представляется достойным внимания граждан общества, находящегося на распутье.В первой книге показан этап 2-ой Пунической войны и последующего бурного роста и развития Республики. События раскрываются в строках судьбы крупнейшей личности той эпохи — Публия Корнелия Сципиона Африканского Старшего.