Мартин Андерсен-Нексе - [13]
— Никого нет, — говорит со странной улыбкой. — Они все в сказке…
В скромном директорском кабинете, отапливаемом буржуйкой, сидят Нексе и директор детдома. Разговор между ними идет по-немецки.
— И все-таки, товарищ директор, — говорит Нексе, — я возвращаюсь к своей просьбе: купить детям валенки.
— Где их взять? — разводит руками директор. — Только у частников. Валяет валенки одна тут артель, но цены у них страшные.
— Я не из пугливых, — говорит Нексе. — Мне выплатили гонорар за книгу, деньги со мной. Можем мы считать, что с этим вопросом покончено?
Директор делает жест, означающий — воля ваша. Нексе заглядывает в записную книжку.
— Теперь насчет рыбьего жира. Детям необходимо давать рыбий жир.
— Да где ж его взять? — безнадежно разводит руками директор.
— Артели по рыбьему жиру нет? — улыбается Нексе.
— Наверное, есть, но только не в Самаре.
— Рыбий жир я пришлю из Дании. Довольно пакостный, плохой очистки, но другого сейчас не достать.
— Мы и такому будем рады, — уверяет директор.
— Я налажу ежемесячные посылки — продуктовую и вещевую. Только очень прошу сообщать о ваших нуждах. Все мои гонорары за советские издания будут перечисляться на текущий счет детского дома.
— Неплохого папу приобрели наши ребята! — благодарно говорит директор.
В кабинет заглядывает воспитатель:
— Товарищ директор, публика волнуется. Артисты тоже.
— Да, да… Товарищ Нексе, нас приглашают на концерт, который ребята дают в вашу честь.
Воспитатель протягивает Нексе художественно оформленную программу концерта (эта уникальная программа сохранилась до настоящего времени).
Вот эта программа:
1. Интернационал.
2. Победим голод — водевиль.
3. Стенька Разин — инсценировка.
4. Барин — хоровое пение.
5. Балет.
6. Спортивные выступления.
На фоне программы звучит «Интернационал».
А затем был странный водевиль «Победим голод», где рыжий мальчик и художник Иванов героически одолевали страшное чудище голода.
И был «Стенька Разин» с выбрасыванием в Волгу худосочной малолетки — княжны.
А во время хорового пения директор покинул зрительный зал и по старому деревянному телефону созвонился с артелью, изготовляющей валенки.
— Есть у вас валенки? Много. Шестьдесят пять пар… Что? Да, разбогатели — берем за наличные. Не мешало бы малость скинуть оптовикам… Ладно. Нет, обязательно сегодня… И крайне срочно…
Он вернулся в зрительный зал, когда тощие, полуголодные, с синей пупырчатой кожей «балерины» исполняли танец маленьких лебедей.
…По окончании спортивных выступлений участники концерта одевались в костюмерной.
— Папа завтра уезжает, — грустно вспомнил Рыжий.
— А мы даже проводить не сможем, — вздохнул художник Иванов.
— Это кто не сможет? — вскинулся Рыжий! — Я все равно пойду!
— Не пустят. Двери запрут.
— А окна на что?
— И я пойду! — воскликнул Иванов.
— И я! И я! И я!.. — подхватили другие ребята. Показалась голова воспитателя.
— Товарищи артисты! Прошу в каптерку. Валенки привезли.
…В каптерке идет раздача валенок. Ребята вне себя от счастья. Ведь это не просто теплые обутки, это улица, воля, снег, катание с крутых волжских берегов на лыжах и санках, это новая, прекрасная жизнь. И рыжий паренек с нежностью прижимает к себе ужасные, волосатые, немыслимого цвета валенки, и не может ими налюбоваться.
— Хорошие валеночки! — почти поет он и — деревенское дитя — добросовестно добавляет: — Но плохие!
…На перроне Самарского вокзала фотограф делает плавное движение рукой, державшей черный колпачок объектива, и запечатлевает Нексе в окружении шестидесяти пяти детдомовских детей. В вязаных шапочках и таких же рукавичках, в крепко подшитых валенках, ребята выглядят почти нарядно, несмотря на плохонькие пальтишки.
— До свидания, ребята! — говорит Нексе.. — Я очень вас полюбил.
— До свидания, папа! — звучит в ответ.
— Я пришлю вам фотографии моих детей, которые стали вашими братьями и сестрами. До свидания!
— Товарищ Нексе, разрешите, — и директор детдома торжественно вручает Нексе какую-то книжечку. — Это удостоверение почетного члена Самарского городского Совета.
— Спасибо! — говорит растроганный Нексе. — Я считаю Россию своей родиной. У пролетариата нет другой родины, кроме революции. Поэтому вы избрали не иностранца в городской Совет, а сына русской революции. Это наша общая родина.
Он трясет руку директору, прощается с ребятами и садится в вагон.
Поезд трогается. Нексе стоит в тамбуре без шапки и машет рукой.
Внезапно Рыжий срывается с места и бежит следом за поездом, не спуская с Нексе влюбленного взгляда. И замирает у самого обрыва платформы. И его маленькую фигурку навсегда уносит в своем сердце старый писатель…
…26 июня 1923 года. Маргрете в кухне пересчитывает восковые свечки, которым предстоит загореться на праздничном пироге.
— …пятьдесят три, пятьдесят четыре!..
— А почему столько свечек, мама? — спрашивает ее младшая дочь.
— Потому что папе исполнилось пятьдесят четыре года.
— А это много?
— Для кого как. Для папы совсем немного.
Раздается звонок у калитки. Маргрете идет открыть и сталкивается с мужем в новом элегантном костюме.
— Опять поздравление, — говорит она.
Но вместе с письмом почтальон вручает им большой тяжелый ящик.
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
"Пётр был великий хозяин, лучше всего понимавший экономические интересы, более всего чуткий к источникам государственного богатства. Подобными хозяевами были и его предшественники, цари старой и новой династии, но те были хозяева-сидни, белоручки, привыкшие хозяйничать чужими руками, а из Петра вышел подвижной хозяин-чернорабочий, самоучка, царь-мастеровой".В.О. КлючевскийВ своём новом романе Сергей Мосияш показывает Петра I в самые значительные периоды его жизни: во время поездки молодого русского царя за границу за знаниями и Полтавской битвы, где во всём блеске проявился его полководческий талант.
Среди исторических романистов начала XIX века не было имени популярней, чем Лев Жданов (1864–1951). Большинство его книг посвящено малоизвестным страницам истории России. В шеститомное собрание сочинений писателя вошли его лучшие исторические романы — хроники и повести. Почти все не издавались более восьмидесяти лет. В шестой том вошли романы — хроники «Осажденная Варшава», «Сгибла Польша! (Finis Poloniae!)» и повесть «Порча».
Роман «Дом Черновых» охватывает период в четверть века, с 90-х годов XIX века и заканчивается Великой Октябрьской социалистической революцией и первыми годами жизни Советской России. Его действие развивается в Поволжье, Петербурге, Киеве, Крыму, за границей. Роман охватывает события, связанные с 1905 годом, с войной 1914 года, Октябрьской революцией и гражданской войной. Автор рассказывает о жизни различных классов и групп, об их отношении к историческим событиям. Большая социальная тема, размах событий и огромный материал определили и жанровую форму — Скиталец обратился к большой «всеобъемлющей» жанровой форме, к роману.
В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.
В романе Амирана и Валентины Перельман продолжается развитие идей таких шедевров классики как «Божественная комедия» Данте, «Фауст» Гете, «Мастер и Маргарита» Булгакова.Первая книга трилогии «На переломе» – это оригинальная попытка осмысления влияния перемен эпохи крушения Советского Союза на картину миру главных героев.Каждый роман трилогии посвящен своему отрезку времени: цивилизационному излому в результате бума XX века, осмыслению новых реалий XXI века, попытке прогноза развития человечества за горизонтом современности.Роман написан легким ироничным языком.