Марсианский проект С. П. Королёва - [28]

Мы рассматривали двухпусковую схему, при которой с ОИСЗ разгонялись к Луне и выходили на орбиту ее спутника два самостоятельных девятнадцатитонных корабля. Первый — орбитальный без экипажа, предназначался для стыковки со вторым и доставки космонавтов с окололунной орбиты на Землю. Второй — посадочный с экипажем, использовался для спуска с окололунной орбиты, посадки на поверхность Луны, старта с нее и стыковки с первым. Экипаж имел возможность при необходимости отказаться от спуска на поверхность и, состыковавшись с орбитальным кораблем, вернуться на Землю.

Эта схема снимала все весовые проблемы, однако Королев не принял ее, и не только потому, что она не обеспечивала высадки на Луну раньше американцев. Корабли и их составные части, созданные без особых весовых ограничений, будут малопригодны для дальнейшего использования в марсианской программе, о которой главный конструктор не переставал думать.

Но надежды, что-то еще «отщипнуть» у ракетчиков, больше не было, и проектирование лунных кораблей проходило под гнетом острейшего весового дефицита. За нами стояли десятки разработчиков составных частей корабля, и равнопрочно разделить между ними скудные весовые запасы было большой проблемой. Мы пытались изыскать резервы веса, в том числе там, где это зависело от нас — в общей компоновке, в схеме полета. Многие решения вынуждены были принимать в ущерб здравому смыслу. Так, к Луне летели только два космонавта, а высаживался на нее только один. В стыковочном узле не было внутреннего люка для перехода из одного корабля в другой, и космонавт, вернувшийся с Луны, после стыковки вынужден был возвращаться в ЛОК через открытый космос. Стыковочный узел представлял собой штырь с фиксаторами, а ответная часть — плату с сотовыми ячейками. Время зависания ЛК для выбора места посадки ограничивалось, 15–20 сек. Время автономного существования ЛК было сокращено до 12–16 часов. Прорабатывали даже надувной бытовой отсек. Эти и другие решения усложняли полет и снижали надежность.

Комплекс в весовом отношении «не завязывался», несмотря на все наши усилия. Сергей Павлович приходил в нашу 315-ю комнату 65 корпуса в сектор Садового, садился за мой кульман, молча смотрел на паутину чертежа, понятную лишь конструктору, и, видимо, сделав для себя какие-то выводы, уходил. Когда кто-то из руководителей, подсев рядом, начинал объяснять, что изображено на чертеже, Королев клал ему руку на колено, и не поворачивая головы, тихо говорил: «Помолчи…»

При обсуждении деталей проекта за кульманом наедине с конструктором Сергей Павлович допускал некоторую откровенность, какую вряд ли позволял себе с вышестоящим руководством и даже со своими замами. При обсуждении весовых сводок, будучи опытным авиационным конструктором и понимая наше катастрофическое положение, он иногда уходил от острых вопросов, переводя разговор на другие темы. Например, обсуждал возможность опережающей летной отработки ЛОКа или перспективы его дальнейшего использования в других программах. Иногда просто наступал мне на ногу со словами: «Я из тебя выжму нужный вес», — но нужный вес «не выжимался». Из некоторых аккуратных замечаний Королева мне становилось понятно, что он не верит в возможность опередить американцев, хотя внешне он не позволял себе даже легких намеков на сомнения.

К завершению проекта я так и не смог свести концы с концами в весовых сводках. Королев в очередной раз пришел за кульман, терпеливо выслушал мои жалобы, взял красный карандаш, написал на чертеже число, обвел его кружком и сказал: «Вот что нужно показывать». Мне помнится, что это было 3800 кг. Речь шла о весе ЛОКа после старта к Земле. Разницу между тем, что написал Королев, и тем, что у меня получалось (в тетради я нашел цифру того периода — 4710 кг), я разделил между составными частями пропорционально их массе, и на полученную величину уменьшил лимитные массы всех систем.

Положение с весами было катастрофическим у всех, а не только у нас, и на долгое время. Королев лично «утрамбовывал» системщиков. Как это выглядело, красочно описывает Б. Е. Черток. В конце 1965 года весовая проблема обсуждалась на специальном совещании у М. В. Келдыша.

4.9. Главные проблемы главного конструктора

Общаясь с Сергеем Павловичем не на совещаниях, а за кульманом, я уже тогда, как мне казалось, правильно понимал его крайне сложное положение. Прочитав удивляющие своей доскональностью воспоминания Чертока с описанием событий, о которых мне не было известно ранее, я нашел в них подтверждение многим своим выводам тех лет. Конечно, Королев стремился на Марс, и в лунную затею он не мог не ввязаться, чтобы не потерять финансирование своего проекта. Он обязан был блефовать, как и его оппоненты. Я не могу себе представить, что главные ракетчики страны Королев, Янгель, Челомей в 1964 году всерьез рассчитывали обогнать американцев.

Никакой «лунной гонки» между конструкторами Королевым и фон Брауном не было, и никому ничего наша ракетно-космическая страна не проигрывала. Это были «наши внутренние разборки». Я думаю, что эти два величайших конструктора XX века скорее всего с уважением относились друг к другу. А если и была гонка, то это была гонка самолюбий и тщеславия лидеров двух сверхдержав. И тут ничего не поделаешь. Нужно признать, что глава нашего государства, к большому сожалению, эту гонку проиграл. Нашлись и те, кто активно помог ему в этом. Королев получил вместе с победой над оппонентами невыполнимую задачу. Не имея возможности возражать или отказаться от задания, он, видимо, рассчитывал, что высшее руководство, в конце концов, поймет бесперспективность лунной затеи, и тогда можно будет в полную силу продолжить работу над марсианской экспедицией, которая практически продолжалась. А пока нужно было думать о том, чтобы лунный проект был выполнен добротно, не оказался в корзине, а был максимально использован в дальнейшем. То, что Королев выжимал из всех веса, не было стремлением «втереть очки» высокому руководству — он работал на создание перспективных космических систем для своей главной задачи. ЛК стал бы в дальнейшем марсианским кораблем, поменяв баки двигательных установок. Отработка его проводилась бы на Луне, до которой три дня полета. ЛОК стал бы необходимым межорбитальным буксиром, нашли бы применение и другие элементы лунного комплекса.