Марсианский патруль - [37]

«Ребята, — подумал Фил, и закрыл глаза. — Может быть, потому команда у меня до сих пор и неполная, что я не могу найти никого, кто сумел бы заменить вас? Нет, наверное, дело не в этом, — поправил он себя, и тяжело вздохнул. — Наверное, дело просто в том, что я не хочу, чтобы ваше место занимал кто-нибудь другой. Это неправильно, но — что я могу с собой поделать?!»

Послышались осторожные шаги и негромкий голос Стрелки:

— Я так и знала, что ты к ребятам пошел.

— Да, — ответил Фил.

— Отличные они были люди, — пробормотала Стрелка.

Фил открыл глаза и посмотрел на нее.

Стрелка стояла рядом, отсутствующий взгляд ее блуждал по мраморным плитам. На губах Стрелки вдруг возникла легкая улыбка, и она с неожиданной гордостью сказала:

— А ведь это Кузнец наш корабль так окрестил!

— Он нас всех окрестил, — усмехнулся Фил. — Всех вместе и каждого в отдельности. Я помню, как они с Крабом долго ругались насчет того, что «Омар» — это совсем не краб.

— Ага! — кивнула Стрелка. — Кузнец все на русский лад переиначивал. Он и Кобо так окрестил. Изя, правда, и не возражал — он у нас такой спокойный парень, понимающий.

Фил кивнул. Они немного помолчали.

— А я у Антона была, — тихо сказала Стрелка. — На дату посмотрела, и мне вдруг страшно стало — сколько, оказывается, лет прошло! Я каждый раз эту дату видела и как-то не обращала внимания. А сейчас вдруг подумала… Машке ведь тогда годик был. А ему… ему столько же, сколько мне сейчас.

— Перестань., — попросил Фил.

— Да, точно, — кивнула Стрелка. — Не буду. Не думай, с катушек не съеду. Просто… Неправильно это как-то. Я так радовалась, когда его в Нью-Рим перевели. Думала, там спокойнее будет.

Фил опять промолчал. Он знал, что в таких вот ситуациях Стрелке нужен не собеседник, а слушатель. Но в одном он со Стрелкой был согласен — чтобы погибнуть в Нью-Риме, нужно было иметь колоссальное невезение.

* * *

Нью-Рим стихийно возник на месте свалки, в которую к две тысячи сто шестидесятому году превратилось старое корабельное кладбище. Большей частью тут покоились вышедшие из строя космические корабли, байки, флаеры и боты. Предполагалось со временем разобрать эти завалы и отправить их на заводы или в переплавку. Но Апокалипсис заставил забыть об этой идее. После атаки «Посланника Ада» никому уже не было дела до корабельных развалин. К тому же лишенные крова люди очень быстро заселили опустевшие каюты и рубки.

К сто семидесятому году сюда начали стекаться представители богемы, в силу своей фантазии предпочитавшие живописные развалины скучным городским улицам Олд-Сити. Художники, музыканты, архитекторы, дизайнеры, писатели и поэты — они совершенно спокойно относились и к блуждающим здесь байкерам и мертвякам, и к отсутствию воды и продовольствия. Они не придавали значения таким мелочам, как комфорт. Главным для них было творчество. И постепенно некоторые из них добились успеха. А успех принес и финансовое благополучие. Не лишив, однако, их своих странностей.

Громадные современные дома, способные поразить своим внешним видом любого, возникали прямо среди мусорных куч и покореженного железа. Сады с фонтанами, световые статуи, звуковые ограды — никто не мешал сумасшедшим художникам, никто не покушался на свободу их фантазии. В дело шли даже обломки кораблей. И порой странно бывало наблюдать, как вчерашний изуродованный корпус патрульного корабля или ракеты геологоразведчиков превращался в стройную башенку или иную часть архитектурного ансамбля.

Постепенно в Нью-Рим начали стекаться и просто состоятельные люди — те, которым чужд был дух богемы, но кому льстило соседство с мировой (или даже межпланетной) известностью. Они же и окрестили это поселение, предполагая со временем придать ему статус столицы Марса. И в сто восемьдесят шестом году Нью-Рим был официально признан городом. Тогда же здесь и возник первый полицейский участок.

Население Нью-Рима было спокойным — насколько вообще можно говорить о спокойствии людей, причастных к искусству. Но, во всяком случае, преступлений здесь было немного. К двести шестидесятому году Нью-Рим считался самым безопасным местом в Золотом Треугольнике. Единственной проблемой оставались байкеры, но и они сюда очень редко совались — поживиться им тут было особенно-то и нечем. Назначение в Нью-Рим считалось в полиции за счастье, и очень многие стремились туда попасть.

Нужно было иметь колоссальное везенье, чтобы тебя направили служить в Нью-Рим. И еще большее невезенье, чтобы погибнуть там. Впрочем, некоторым это, к несчастью, удавалось…

* * *

— Ты с ума сошел, — в голосе Филиппа Кэссиди была непоколебимая уверенность в правоте своих слов.

— Нет, — спокойно ответил Мигель Лучано.

— Тогда, — так же уверенно заявил Кэссиди, — ты думаешь, что сошел с ума я.

— Что я о тебе думаю — это отдельный вопрос, — нахмурился капитан Лучано. — Но лететь придется именно твоему экипажу.

— У Золотого Треугольника нет ни одного свободного пассажирского корабля? — ядовито осведомился Кэссиди. — Или ни одного свободного транспортника? Или даже водовоза?

— Ага, — кивнул Лучано. — Водовоз будет везти подследственных… Хорошо… Молодец, майор! А секретность?