Марсианские войны - [119]

Так что, хотя наступающая мощь противника превосходила все, с чем приходилось сталкиваться китайской армии на этом участке со времен ханов, генерал Шанг был уверен, что его позиция неуязвима. Героические танки НОА не сдвинутся с места иначе, как перейдя в наступление. Они никогда не отступят. Думать иначе нелепо, тем более с приближением рассвета.

Вдали появилась желтая дымка.

— Что это?

— Пыль от конной колонны, — доложил майор.

— Похоже на дым от костра какого-то демона.

— У демонов и монголов одна и та же горячая кровь, как сказала однажды моя бабушка.

— Я не боюсь ни демонов, ни монголов. В свое время мне довелось сидеть за одним столом с красноглазыми существами с Марса. Вот они и есть те демоны, которых следует бояться.

Земля под ногами загудела и завибрировала.

— Землетрясение! — воскликнул генерал.

— Нет, монголы. Они приближаются.

Так оно и было. В зоне монголо-китайской границы землетрясения случаются нередко, но они всегда кратковременны. Это же явно затягивалось, гул все нарастал, и вот уже задрожали стальные каски на головах солдат.

— Теперь я знаю, что испытывали императоры при приближении монгольских орд, — заметил Шанг.

Майор попытался было что-то ответить, но в последний момент предпочел промолчать, опасаясь, что слова только выдадут его смятение и опозорят перед генералом.

Но оба, не признаваясь в этом друг другу, дрожали. И эта дрожь резонировала с нарастающими колебаниями земли у них под ногами.

Глава 45. ШЕСТЬ ДРАКОНОВ

Новая Золотая Орда шла на восток, и лица всадников купались в кроваво-красном свете восходящего солнца.

Во главе колонны скакал Казархан, именно его обветренного лица коснулись первые лучи. Глаза Казара горели, как уголья, губы сжались в ровную линию. Рядом с ним покачивались девять бычьих хвостов, которые в последний раз мир видел восемь веков назад, когда Восток был нов и ничто, сотворенное человеком или Богом, не могло помешать монгольской экспансии.

— Чую китайцев, — пробормотал спустя некоторое время Казар.

— Потеют, хотя ночь была прохладная, — заметил Ариунболд, принюхавшись.

— У них есть на то причины. Они потеют, как потели их предки. От Пекина до Багдада нос Чингиса наслаждался этим запахом, принесенным ветром.

— Неплохая мысль — превратить когда-нибудь Багдад в груду мусора.

— У нас еще будет на это время, как только мы закончим свои дела здесь… если, конечно, останемся в живых.

— Рядом с тобой, мой хан, я не думаю о смерти.

Казар молча кивнул. Теперь он придержал жеребца. Вслед за ним и вся колонна перешла на иноходь, но не сразу, а ряд за рядом, так что вся перестройка заняла около двадцати минут. Словно зыбь пробежала по спине дракона, закованного в железо, кожу и разномастные конские гривы и хвосты.

Они упрямо шли вперед, не думая о страхе и не обращая внимания на зеленые вертолеты, вынырнувшие из-за их спин и взметнувшие низко висящую желтую пыль.

— Вертолеты не нападут, — сказал Казар.

— Они получили хороший урок.

— Нет, они не нападут, потому что так им приказано. Если бы задумали атаку, она произошла бы раньше.

— Мудрое замечание.

— Я хан ханов. Все, что я говорю, мудро. Если бы это было не так, я не был бы наследником Чингисхана.

— Это тоже мудрое замечание.

Казархан посмотрел на Ариунболда и сказал:

— Поезжай впереди. Пусть китайцы видят гордый штандарт, при виде которого их предки дрожали и скулили от страха.

— Ай-я! — крикнул он и пришпорил Чино.

Вскоре они достигли вершины холма. Внизу лежала Великая Стена, похожая на сломанную спину дракона, погрузившегося в землю. В проломе виднелись линии танков, торчащие, как зубы в каменной пасти.

— Путь в Китай закрыт, — сказал Ариунболд.

— К замку всегда можно подобрать ключи.

— Мы можем пойти на танки. Многие погибнут, но большинство пройдет.

— А потом?

— Ты — хан ханов. Я не знаю.

— Кони не перепрыгнут эти машины. Они стоят слишком близко одна от другой.

— Может быть, две первые линии выйдут вперед после ложной атаки?

— Хороший план, но даже одна линия непроходима.

— А нельзя ли заставить их отступить?

— Это будет нелегко. Если вообще возможно. Если мы атакуем первую линию, то что вынудит вторую или третью оттянуться? — Казар покачал головой. — Эту систему обороны изобрел очень умный генерал. Она достойна Хубилая.

— Тогда что нам остается? Мы монголы, у нас монгольские кони. Если бы здесь была река, мы перешли бы ее вброд. Мы могли бы проскользнуть по льду. Пехоту раздавили бы копытами лошадей.

— Для всего этого нас слишком много, — задумчиво сказал Казар. — Может быть, ключ в том, чтобы приложить наименьшую силу к самому прочному звену в цепи.

— А не наоборот? Наибольшую силу к самому слабому?

— Нет, — ответил Казар. — Я сказал то, что хотел сказать.

Он повернул коня, слегка потянув поводья. Чино слушался его так, словно являлся частью хозяина, с общей нервной системой и единым телом.

Сжимая железной рукой подрагивающий штандарт, Ариунболд последовал его примеру, так и не поняв замысла Казара. Бросив последний взгляд на китайские оборонительные позиции, он подумал, что иногда для того, чтобы выиграть бой, недостаточно даже быть монголом.

Не слишком приятная мысль, когда едешь во главе наступающей армии.