Марсианские шахматы - [15]

– Я ничего не знаю. Она найдена в полях – там я и схватил ее, причем она убила двух рикоров, а я – воина Моака, теперь я веду ее к Лууду, которому она принадлежит. Дело Лууда решать – что делать с ней, – так он отвечал любопытным.

Наконец они достигли комнаты, из которой шел длинный и круглый туннель. Они вступили в него. Туннель был около семи футов в диаметре, на дне его была дорога. На протяжении ста футов он был выложен такими же изразцами и хорошо освещен отраженным светом со двора. Дальше он был выложен камнями разной формы и вида, аккуратно вырубленными, – прекрасная мозаика без рисунка. От туннеля отходили ответвления, с ними пересекались другие туннели, где и встречались отверстия не более фута в диаметре – все они находились на уровне пола. Над каждым таким маленьким отверстием были нарисованы различные гербы, тогда как на стенах больших туннелей на всех пересечения заметны были какие-то иероглифы. Девушка не могла прочесть их, хотя и предположила, что это названия туннелей или указатели пути. Она пыталась распознать их, однако значки были ей не знакомы. Это показалось ей странным, так как хотя письменность у многочисленных народностей Барсума различна, в ней встречается много общих знаков и слов.

Вначале она пыталась разговаривать со своим конвоиром, но он не был склонен беседовать с ней, и она прекратила свои попытки. Но она заметила, что он не оскорблял ее и вообще не был с нею грубым. То обстоятельство, что она своим кинжалом уничтожила два тела, казалось, не вызвало вражды или жажды мести у этих голов, увенчивающих тела, – даже у той, чье тело она убила. Она не пыталась понять этого, так как не могла разобраться в странных отношениях между головами и телами. До сих пор их обращение с нею не давало ей повода для опасений. Возможно, ей в конце концов повезло, и эти странные существа не только не причинят ей вреда, но и помогут добраться до Гелиума.

Она не могла забыть, что они отвратительны, но поскольку они не представляют для нее опасности, она преодолеет свое отвращение. Возрожденная надежда вернула ей бодрость, и она весело повернулась к своему таинственному спутнику и даже начала без слов напевать веселую песенку, популярную в Гелиуме. Спутник удивленно взглянул на нее.

– Что за шум ты издаешь? – спросил он.

– Напеваю, – ответила она.

– Напеваешь? – повторил он. – Я не знаю, что это такое, но продолжай: мне это нравится.

Она запела, на этот раз со словами, а сопровождающий внимательно слушал. По лицу было не понять, что у него на уме. Оно было совершенно лишено выражения, так же, скажем, как у паука.

Когда она закончила, он вновь повернулся к ней:

– В чем разница? Это мне нравится больше, чем прежде. Как ты это делаешь?

– Я пою, – ответила Тара. – Разве ты не знаешь, что такое «петь»?

– Нет, – сказал он. – Расскажи, как это делается.

– Это трудно объяснить, так как для этого нужно иметь хотя бы представление о мелодии и музыке, а по твоим вопросам я вижу, что ты об этом ничего не знаешь.

– Да, – ответил он. Я не знаю, о чем ты говоришь. Но все же расскажи, как ты это делаешь.

– Это всего лишь мелодические модуляции моего голоса, – объяснила она. – Слушай! – И она вновь запела.

– Я не понимаю, – настаивал он, – но мне это нравится. Можешь ли ты научить меня делать так?

– Не знаю, но была бы рада попробовать.

– Посмотрим, что сделает с тобой Лууд, – сказал он. – Если он не возьмет тебя, то возьму я, и ты будешь учить меня производить такие звуки.

По его просьбе она опять запела, и они продолжали свой путь по туннелю, который был теперь освещен редкими шарами, знакомыми Таре из Гелиума. Такие шары использовались на Барсуме повсеместно и так давно, что время их изобретения терялось в веках. Они состояли из сферической чаши из толстого стекла, наполненного веществом, которое Джон Картер называл радием, и давали свет неопределенно долго. Шар цементировался в металлической плите, которая крепилась к стенам и потолку в соответствии с композицией помещения.

Продвигаясь дальше, они встретили множество обитателей подземелья. Девушка заметила, что их доспехи были украшены богаче, чем у работавших на полях. Головы и тела, однако, были такие же. Ни один не причинил ей вреда, и она испытывала чувство облегчения, близкое к счастью, когда ее конвоир внезапно свернул в отверстие в правой стороне туннеля и она оказалась в большой, хорошо освещенной комнате.

5. СОВЕРШЕННЫЙ МОЗГ

Песенка застыла на устах Тары, когда она вошла в комнату. Ужасное зрелище предстало ее глазам.

В центре на полу лежало безголовое тело, частично разложившееся, на нем и возле него ползало с полдюжины голов на коротких паучьих ножках. Клешнями они отрывали от женского тела куски мяса и отправляли в свои отвратительные рты. Они ели человеческое мясо, ели его сырым!

Тара в ужасе отвернулась и закрыла глаза руками.

– Идем! – сказал ее сопровождающий. – Что случилось?

– Они едят мясо женщины, – прошептала она с ужасом.

– А почему бы и нет? – удивился он. – Неужели ты думаешь, что мы используем рикоров только для работы? Нет. Когда они хорошо откормлены, они очень вкусны.