Марсиане - [20]

– Вот скала, на которой мы тебя нашли, – сказал Роджер, указывая ему на хребет справа. Без умолку тараторивший Джон подождал остальных.

– Вот первая пирамидка, – сообщил он. – Я-то ее заметил, но из-за всего этого песка кажется, будто это просто один из обычных холмиков. Дальше может быть сложнее.

– Мы найдем их все, – заверил его Роджер.

Остальные следовали за Джоном на юг, пересекая каньон за каньоном – каждую из этих глубоких разветвляющихся борозд в протяженном склоне, тянущемся к самому Олимпу. Джон слабо помнил, где именно был вчера, – он понимал лишь, что не опускался и не поднимался слишком далеко от того уровня, где они находились сейчас. Некоторые пирамидки было непросто обнаружить, но у Роджера получалось неплохо, да и остальные кое-что видели. Но не раз случалось так, что никто их не замечал, и тогда им приходилось разбредаться в девяти разных направлениях, надеясь наткнуться на пирамидку. И каждый раз кто-нибудь кричал: «Вот она!», будто ребенок, нашедший пасхальное яйцо, и тогда они собирались обратно и продолжали путь. Лишь раз никому не удалось найти следующую пирамидку, и тогда Роджер расспросил Джона о том, что он помнил из своей вылазки. Все-таки, как заметил Иван, когда Джон в нее отправился, было еще светло. Удрученный, Джон был вынужден это признать, но все каньоны так сильно походили друг на друга, что он не мог припомнить, в какую сторону вышел из того или иного из них.

– Так, а следующая пирамидка вот где, – заметил Роджер, указывая на небольшую нишу в одной из ложбин.

И когда они туда вошли, Джон вскрикнул:

– Вот оно! Прямо в ложбине, в самой стенке. И некоторые уже отвалились!

Когда они по очереди спустились в ложбину, общую частоту заполнил настоящий гомон. Спустившись по узкому входу, Айлин наткнулась на практически вертикальную южную стену. На ней, впившись в желтый песчаник, находились тысячи черных каменных панцирей, как у улиток. Они же покрывали и дно ложбины – все примерно одинакового размера и с отверстиями, сквозь которые были видны их полости. Многие были разломаны, и Айлин, осмотрев несколько фрагментов, увидела завитки спирали, что нередко служили особенностью живых существ. В наушниках у нее звенели возбужденные голоса товарищей. Роджер взобрался по стене каньона, чтобы осмотреть участок оттуда; его забрало замерло всего в нескольких сантиметрах от камня.

– Видите, о чем я говорил? – спрашивал Джон. – Марсианские улитки! Как те ископаемые бактерии, о которых все слышали, только более развитые. Еще с тех времен, когда на Марсе была вода на поверхности и атмосфера. Тогда здесь зародилась и жизнь. Просто у нее было достаточно времени, чтобы слишком далеко развиться.

– Улитки Ноблтона, – объявила Шерил, и все засмеялись. Айлин собирала фрагмент за фрагментом, с каждым разом воодушевляясь все сильнее. Все они были очень похожи. У нее выступал пот, и система охлаждения ее костюма работала на всю мощность. Она осторожно извлекала из камня хорошо сохранившиеся образцы и внимательно их рассматривала. На общей частоте тем временем стоял такой шум, что она уже собиралась отключиться, как Роджер медленно проговорил:

– Ой-ой… Эй, ребят, внимание!

Когда все умолкли, он, запинаясь, объявил:

– Не хотелось бы портить праздник, но… эти штуковины – не окаменелости.

– Что?

– В каком смысле? – изумились сразу Джон и Иван. – Как ты понял?

– Ну, есть пара несоответствий, – ответил Роджер. Теперь все замерли и уставились на него. – Во-первых, я полагаю, что окаменелости могли образоваться только в результате процесса, требующего, чтобы прошли миллионы лет, на протяжении которых происходил бы приток воды, а на Марсе такого никогда не было.

– Это мы пока так думаем, – возразил Иван. – Но может оказаться и иначе, ведь сейчас точно известно, что вода была на Марсе с самого начала. А теперь еще эти раковины.

– Ну… – Айлин видела, что он решал в уме, уместен ли здесь этот довод. – Может, ты и прав, но есть и более веский аргумент: кажется, я знаю, что это такое. Это комья лавы – или, как их еще называют, комья-пузыри. Правда, таких мелких я раньше не встречал. Это маленькие вулканические бомбы, возникшие при каком-то из извержений горы Олимп. Что-то вроде брызг.

Все присмотрелись к предметам, что держали в руках.

– Видите ли, когда горячие комья падают в определенного типа песок, они просачиваются сквозь него и быстро тают, выпуская газ, тогда и образуются пузыри. А когда комок вращается, получаются эти спиралевидные полости. По крайней мере, я так слышал. Очевидно, это произошло давным-давно на плоской равнине, а когда она вся наклонилась и стала падать по склону, эти слои разломались и их похоронило под более поздними отложениями.

– Что-то не верится, что это обязательно было именно так, – заявил Джон, пока остальные разглядывали стену. Но даже ему, как показалось Айлин, эта версия представлялась убедительной.

– Конечно, нам нужно взять несколько штук, чтобы выяснить наверняка, – согласился Роджер успокоительным тоном.

– Почему ты не рассказал нам этого вчера вечером? – спросила Айлин.

– Ну, я не мог, пока не увидел скалу, на которой они находятся. Но это просто забрызганный лавой песчаник, как их называют. Поэтому его верхние слои такие твердые. Но ты же ареолог, верно? – Он уже не насмехался. – Разве не похоже, что они из лавы?