Маршал Тухачевский - [17]
В 1960-х годах к первоначальной версии вернулись вновь. Именно в ее духе, уже после реабилитации маршала, излагали ход событий бывшие сослуживцы М. Н. Тухачевского по Восточному фронту>14.
В историографии она продержалась до 1990-х годов>15, а потом была подвергнута ревизии>16. Предполагалось, что в своей версии М. Н. Тухачевский пытался переложить ответственность за собственные ошибки на фронтовое командование и преуменьшить его заслуги и с этой целью преднамеренно искажал ход событий в свою пользу – недоговаривал, преувеличивал и т. д.>17 Более ранние публикации стали подвергаться критике или вовсе отвергаться как гипотетически конъюнктурные. Особенно часто в предполагаемой ангажированности подозревается сборник воспоминаний «Маршал Тухачевский» под редакцией С. М. Мельник-Тухачевской и Н. И. Корицкого.
С тех пор попыток разобрать или переосмыслить «конфликт» и чуть ли не «серьезнейший скандал» между командармом-5 и командвостом было предпринято множество, вплоть до обвинений в нарушении субординации и нежелании подчиняться приказам>18. Однако разыскать пресловутую «крепкую телеграфную перепалку» и по оригинальным документам выяснить, что произошло и почему, никто из интерпретаторов нужным не посчитал.
Мы решили восстановить картину.
Задачей настоящего исследования, помимо разбора Тобольско-Петропавловской операции, является попытка реконструкции в режиме реального времени процесса принятия оперативных решений – кто, когда, какими соображениями руководствовался, поступая так или иначе, и каковы были последствия принятых решений. Для этого необходимо было заново изучить оперативные и разведывательные фронтовые, армейские и дивизионные сводки, штабную переписку, а также переговоры по прямому проводу между командующими и начальниками штабов фронта, 5-й армии, дивизий, входящих в ее состав, а также с главкомом. Мемуарная литература, а также военно-исторические работы использовались в качестве вспомогательных источников. Хронологические рамки исследования – вторая половина августа – начало сентября 1919 года, то есть первый, наступательный этап операции и первые дни после начала контрнаступления белых.
Все поставленные Востфронту задачи восточный фронт имеет возможность разрешить собственными силами
Осенью 1919 года основное внимание политического и военного руководства Советской республики было приковано к событиям на юге страны и противодействию Вооруженным силам Юга России. Реввоенсовет республики и Главное командование полагали, что с точки зрения общей стратегической обстановки наиболее угрожаемым и, как следствие, требующим приложения максимальных усилий следовало считать Южный фронт, где ВСЮР развивали наступление на Москву.
Следующим по степени важности был Петроградско-Псковский участок Западного фронта. Там, по оценкам Главного командования, будущие действия противника обрисовывались в виде стремления установить блокаду Петрограда. Этот участок требовал, для противодействия угрозе наступления Н. Н. Юденича, помимо усиленных вливаний пополнений в наличные части, также перебросок частей с других фронтов, в частности Восточного, который считался резервом для помощи Петрограду.
Что касается Восточного театра военных действий, то еще в конце июня 1919 года, когда Главное командование представило на утверждение план действий на юге, сопровождавшийся кратким стратегическим очерком положения на всех фронтах, в последнем было указано:
«События на Восточном фронте в последние дни ясно показывают, что сопротивление армии Колчака сломлено и что наш успех изо дня в день прогрессирует. Соотношение сил наших и адмирала Колчака таково, что мы уже имеем значительный численный перевес (не менее чем 40–50 тысяч штыков). На основании донесений Восточного фронта необходимо отметить то, что наши войска Восточного фронта, невзирая на большие потери в продолжительных боях с конца февраля и до сих пор, не только не уменьшились численно, но наоборот возрастают с каждым днем. В запасных батальонах армий Восточного фронта в настоящее время числится до 30 тысяч сравнительно хорошо подготовленных бойцов. Поэтому все поставленные Востфронту задачи, а также и задачу на правом фланге, т. е. в районе оренбургского и уральского казачества до северного берега Каспийского моря, Восточный фронт имеет возможность разрешить собственными силами, не нуждаясь в усилении его за счет других боевых средств республики»>19.
Таким образом, в очереди приоритетов общереспубликанского масштаба Восточный фронт отодвигался на одно из последних мест.
Дальнейший ход событий – разгром белых в ходе Златоустовской (24 июня – 13 июля 1919 года – форсирование Уфы, занятие заводов Белорецкого, Тирлянского, Юрюзанского и города Златоуста) и Челябинской (17 июля – 4 августа 1919 года – занятие Челябинска и Троицка, рассечение фронта противника на две части, одна из которых отступала в Сибирь, другая – в Туркестан) операций также давал повод для оптимизма.
16 августа 1919 года командующий Восточным фронтом В. А. Ольдерогге, сразу после вступления в должность вместо М. В. Фрунзе, направил Главнокомандующему всеми вооруженными силами республики С. С. Каменеву вполне оптимистичный рапорт о происходящем на вверенном ему участке. В нем, в частности, отмечалось: «
