Маршал - [8]
Как сейчас помню, рано-рано поутру помчалась я в свой последний детдом, что был на окраине Алма-Аты, и об одном молила судьбу, чтобы Нина Викторовна ещё не уволилась по возрасту, a то и на порог не пустят, и тем более справку не дадут, а если даже дадут, то только так как им хочется и по закону положено, ведь советский детдом, что детская исправительная колония – учреждение закрытого, принудительного типа.
Какова же была моя радость, когда я увидела на проходной прежнего сторожа – старика Антоныча. Постарел, но меня узнал.
– Нина Викторовна здесь. Щас позвоню, примет ли?
Обычно Нина Викторовна радовалась, увидев меня, по-матерински обнимала, целовала. Но в тот раз она была очень напряженной, задумчивой.
– Пойдем со мной. – Она повела меня через знакомый коридор в комнату, где раньше была пеленальная.
Нина Викторовна – женщина крупная, сильная. Полевым врачом она прошла всю войну, и, наверное, поэтому в её действиях и даже в движениях всё было грубовато, прямолинейно, решительно. А вот в тот раз она показалась мне очень осторожной, даже пугливой.
Она тихо открыла дверь, даже не включила свет. Поманила меня к кроватке, в которой лежал малыш.
– Ой, проснулся! Ой-ой-ой! Проголодался? Описался? А мы сейчас посмотрим. – Ласково приговаривая, Нина Викторовна развернула пеленки. Показалось бело-розовое нежное тельце ребёнка – мальчик. А аромат! А запах от него необъяснимо родной, сладкий, как моя память о моём искрометном детстве на родине… А Нина Викторовна продолжает: – Чистый, породистый. – Она вдруг по-новому изучающе посмотрела на меня. – Судя по этому, в роддоме рожден. – Она показала мне кусочек выцветшей клеёнки с повязанной веревочкой.
– А что это?
– Такие в роддоме к руке привязывают, – объясняет мне Нина Викторовна, – Написано… – она стала смотреть, – очки в кабинете… Сама прочитай.
– Тота Болот, – прочитала я.
– У чеченцев есть такие фамилии и имена?
– Не знаю, – честно ответила я.
В это время малыш задёргал ручонками, захныкал.
– Ой-ой-ой! – Нина Викторовна снова ласково склонилась над малышом. – Какой славный! Вот не поверишь, Маша. Я сегодня пришла с больной головой. Ведь на пенсию выхожу, надо все дела сдать, а тут увидела это золото, и боль как рукой сняло. Посмотри, какое чудо!
– Вера, – крикнула Нина Викторовна воспитательницу, – посмотри за ним. Никого сюда не впускать и никому ни слова.
В кабинете она вновь стала строгой.
– Позовите Антоныча, – крикнула она и тем же тоном мне: – Сама знаешь, какие здесь условия жёсткие. Жалко малыша, что с ним будет?! Не знаю почему, но, увидев его, я вспомнила тебя. И ты пришла…
В это время зашёл сторож.
– Антоныч, расскажи ещё раз, как было.
– Ну как… Как обычно, я цигарку курил. Ещё заря не принялась. Издалека подходит девушка. Высокая, вроде молодая.
– Русская? – перебила его Нина Викторовна.
– Кажись, русская… Говорила бойко. Но лица-то не видать, темно… Говорит, батя, подержи ребенка, подсоби. Я по глупости взял, а она мне: «Определи сюда. Он чеченец. Там всё написано» – и убёгла. Я и так и этак… Вот оказия.
– Иди, Антоныч! – приказала Нина Викторовна.
После этого она долго смотрела на меня и вдруг выдала:
– Нравится малыш? Возьмешь на усыновление?
Я ахнула, ноги подкосились, чуть не упала…
После этого я жила, точнее, уже мы с тобой, Тота, жили у Нины Викторовны. Главная проблема была оформление документов, какое имя и фамилию дать тебе. Нина Викторовна подсказала мне посоветоваться с местными чеченцами-старейшинами. Был такой – Абуезид, старик преклонных лет. Нина Викторовна ему все рассказала и даже этот кусочек клеёнки из роддома показала.
Старик недолго думая предположил:
– Месяцев семь-восемь назад, здесь, во время задержания, был застрелен Ала Болотаев… Парень был хороший, но с этой властью не дружил. Постоянно то сядет в тюрьму, то выйдет… На окраине, в поселке, живет его старший брат.
Мы поехали к этому брату. Нина Викторовна начала разговор, да видать этот Болотаев был уже в курсе.
– Ничего не знаю, ничего слышать не хочу, – резко оборвал он – Мало ли где и с кем мой непутевый брат был и был ли вообще? Больше сюда не приходите. Нас нет!
– Что делать? – спросила я у Нины Викторовны.
– Теперь только мы должны позаботиться о ребенке. Так распорядилась судьба.
– А как назовём?
– Вот тут самодеятельность недопустима. Будем исходить из того, что есть. А есть Болотаев Тота Алаевич…
Вот так судьба связала нас с тобой, и чтобы этот узел не развязался, я тоже стала Болотаевой. А после этого, хотя здесь, на Кавказе, я никого и ничего не знала, а в Алма-Ате вроде всё уже налаживалось, меня просто потянуло в родные края. И я хотела, чтобы ты жил под родным небом, дышал воздухом наших гор, пил воду наших родников и рос на своей земле, среди таких же, как ты, чеченцев…
Тут она посмотрела на меня, виновато улыбнулась:
– Не признают нас?!
Я не понял, то ли это был вопрос, то ли констатация факта. Мама заплакала. Я бросился к ней.
Далеко за полночь мы легли спать. Я не мог заснуть. Столько нового, многое не понять.
Обычно с рассветом вставала мать, будила меня. На следующее утро я сам встал и впервые увидел, как моя мать лежит. Тогда я осознал, что к своему подростковому возрасту я никогда не видел, как моя мать лежит на диване, даже когда болела или она вовсе не болела… Но в то утро, как подбитая птица, свернувшись калачиком, она лежала лицом к спинке пересиженного дивана. По её частым вздохам и всхлипам я понял, что она ещё плачет. И тогда я положил руку на её плечо и сказал:
Роман «Седой Кавказ», опубликованный в 2001 г., – остросюжетное, динамичное и захватывающее произведение. В нем как нигде более показана полная деградация и разложение советского строя, описан механизм распада огромной державы под величественным названием СССР. Эта перемена приводит к масштабным социальным потрясениям, меняет не только устои, но и жизненные ориентиры некоторых людей. «Седой Кавказ» – масштабное и где-то эпическое произведение. В нем много остроконечных граней, которые представлены в разных оттенках.
Действие романа охватывает конкретный временной период прошлого века: с 1924 по 1995 годы, с момента зарождения советского государства до полного распада системы. Становление власти Советов, пожалуй, одна из самых драматичных страниц в истории Северного Кавказа, где «приватизация» проходила наиболее жестоко. Война… Жители Дуц-Хоте в спешном порядке стремятся покинуть родные жилища. Они, до этой кошмарной ночи, думали, что до их высокогорного села не дойдет ужас истребления. Однако эти ожидания и мечты не оправдались.
Стигал – это человек, через судьбу которого прошла жуткая безумная «чеченская» война на стыке последних тысячелетий со всеми её катаклизмами – горем, предательством, потерей близких. Повествование романа ведется от лица героя, который лечится от онкологического заболевания. Этот драматизм захватывает, заставляет не только страдать вместе с героем, но и задуматься над тем, как жить сегодня в этом хрупком современном мире, окутанном военными событиями и терроризмом.
«Аврора» — роман о некоторых реалиях новейшей истории нашей страны. В основе сюжета — судьбы людей, являющихся невольными участниками трагических событий, происходящих в современной России. Герои романа — представители нашего общества, которые страдают, мучаются, верят, любят… и надеются.Роман «Аврора» о любви и чеченских войнах, о восстановлении научно-исследовательского института в военные годы, в первые годы после завершения войны.Мало кто в России, надо полагать, сейчас помнит о том, какая она, война, насколько отвратителен и страшен её лик.
«Дом проблем» роман сложный и идеологизированный, охватывающий период развала СССР, коммунистической идеологии и становления Российской Федерации. Это новейшая история, катаклизмы, войны, передел государственной собственности и многое другое.
Предыстория написания этого произведения такова. В одном из своих выступлений, посвященных военным действиям на Кавказе, лауреат Нобелевской премии немецкий писатель Гюнтер Грасс высказал мнение, что, если кто-нибудь из писателей напишет об этой войне роман, то она непременно закончится. Идея буквально захлестнула воображение автора этой книги, который хорошо знал, что такое война, потому что жил в ней, ее ощущал, от нее страдал, мучился и верил… Роман впервые был опубликован в 2003 году. Канта Ибрагимов – писатель, доктор экономических наук, профессор, академик Академии наук Чеченской Республики, лауреат Государственной премии Российской Федерации в области литературы и искусства, – известен широкому читателю по романам: «Прошедшие войны» (1999), «Седой Кавказ» (2001), «Детский мир» (2005), «Сказка Востока» (2007), «Дом проблем» (2009).
Пристально вглядываясь в себя, в прошлое и настоящее своей семьи, Йонатан Лехави пытается понять причину выпавших на его долю тяжелых испытаний. Подающий надежды в ешиве, он, боясь груза ответственности, бросает обучение и стремится к тихой семейной жизни, хочет стать незаметным. Однако события развиваются помимо его воли, и раз за разом Йонатан оказывается перед новым выбором, пока жизнь, по сути, не возвращает его туда, откуда он когда-то ушел. «Необходимо быть в движении и всегда спрашивать себя, чего ищет душа, чего хочет время, чего хочет Всевышний», — сказал в одном из интервью Эльханан Нир.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.