Маршал Баграмян. «Мы много пережили в тиши после войны» - [10]

23 июня в «Правде» был опубликован приказ Верховного Главнокомандующего:

На Парад вывести: сводные полки фронтов, сводный полк Наркомата Обороны, сводный полк Военно-морского Флота, военные академии, военные училища и войска Московского гарнизона.

Парад Победы принять моему заместителю Маршалу Советского Союза Жукову.

Командовать Парадом Победы Маршалу Советского Союза Рокоссовскому…

Накануне исторического дня бюро погоды не предвещало ничего хорошего. И действительно, утро 24 июня было по-осеннему хмурым, небо заволокло низкими свинцовыми тучами, накрапывал мелкий дождь. Но даже капризная природа не могла испортить нам праздничного настроения…

Я, участник Парада Победы, опишу свое восприятие этого великого события. Тогда я не мог понять, почему Парад Победы не был проведен 22 июня в день нападения Германии. Было бы очень символично: в этот день они напали, а мы в этот же день отмечаем Победу! Объясняют тем, что шла сессия Верховного Совета, и не хотели ее прерывать. Прошло 60 лет после нашей Победы, и я по сей день не понимаю, почему не воспользовались символикой. Победа и сессия — события не равноценные!

Дождя я не замечал, будто его не было. Душа ликовала, в ней сияло солнце.

Без четверти 10 часов на трибуну Мавзолея поднялись члены Политбюро ЦК ВКП(б) и советского правительства во главе со Сталиным. Легкий гул, будто ветер, пронесся по трибуне, где собрались гости.

^{Сталин и Буденный на трибуне}

И вот куранты Спасской башни начали мелодичным звоном отбивать часы. Не успел пролететь над площадью звук десятого удара, как вслед за ним раздалось протяжное: «Смир-но-о-о-о..!» И командующий парадом Рокоссовский на вороном коне устремляется навстречу Жукову, выехавшему из Спасских ворот на коне белой масти. Красная площадь замерла. Отчетливо слышен цокот копыт, а затем четкий рапорт командующего парадом. Последние слова Рокоссовского тонут в торжественных звуках сводного оркестра.

Жуков в сопровождении Рокоссовского объезжает построившиеся для парада войска и поздравляет солдат, офицеров и генералов с Победой. Мощное, раскатистое «ура!» сопровождает маршалов от полка до полка. Оно все дальше и дальше уплывает от Красной площади, а затем, как тысячеголосое эхо, сопровождает Жукова и Рокоссовского.

Сводный оркестр под командованием инспектора военных оркестров РККА, главного дирижера Красной Армии генерал-майора С. А. Чернецкого выходит на середину площади и исполняет «Славься, русский народ!».

Спешившись, маршал Жуков быстро поднимается по ступеням Мавзолея, подходит к микрофонам. От имени и по поручению ЦК ВКП(б) и советского правительства он поздравляет советских воинов, трудящихся города и деревни, работников науки и техники, деятелей социалистической культуры — весь советский народ с Великой Победой над фашистской Германией.

^{Маршал Рокоссовский докладывает Жукову}

Жуков закончил выступление пламенной здравицей в честь великой социалистической Родины, советского народа, его героической Красной Армии и Коммунистической партии — вдохновителя и организатора победы советского народа в Великой Отечественной войне.

Громогласное «ура!» трижды всплескивается над Красной площадью, прокатывается над рядами выстроившихся полков и где-то в районе улицы Горького постепенно замирает. И вот уже стены древнего Кремля сотрясают величавые звуки гимна Советского Союза. И мне казалось, что его слушает сейчас весь мир!

Наступил самый ответственный для нас момент: Рокоссовский подает команду: «К торжественному маршу!»

И двинулись красавцы-полки победителей, сияя наградами, украшающими их груди, сплошной блеск золота, серебра, металла, как рыцарские доспехи.

Полыхают впереди колонн знамена, и на них тоже сияют ордена и красочные ленты.

Здесь я опять передаю слово Баграмяну:

«Поворачивая у здания Исторического музея, я с гордостью оглядывал идущие за мной стройные шеренги воинов, которым выпала честь представлять на параде 1-й Прибалтийский фронт, довелось освобождать Белоруссию, Литву, Латвию, перерезать путь отступления войск группы армий „Север“ из Прибалтики в Восточную Пруссию, участвовать в героическом штурме Кенигсберга.

С чувством честно исполненного долга перед Родиной чеканили мы шаг по звонкой брусчатке Красной площади, приветствуя взмахом клинка и поворотом головы стоявших на центральной трибуне руководителей партии и правительства.

Я прошагал мимо Мавзолея и, повернув направо, остановился в положении „смирно“ у его подножия, пока не прошел торжественным маршем возглавляемый мною полк.

Далее следовали стройные шеренги сводного полка 3-го Белорусского фронта, которые возглавлял Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Он тоже повернул направо к Мавзолею, пропустил шеренги своего сводного полка, и мы вместе поднялись на трибуну, куда были приглашены все командующие войсками фронтов. И уже с высоты трибуны Мавзолея мы продолжали наблюдать за прохождением остальных сводных полков…

…Едва последние шеренги сводных полков миновали Мавзолей, как торжественная музыка сменилась барабанной дробью, под аккомпанемент которой к Мавзолею двинулась удивительная колонна: двести советских солдат несли склоненные до земли боевые знамена побежденных фашистских дивизий. Под гром барабанов солдаты все тверже печатали шаг и, поравнявшись с Мавзолеем, четко повернулись к нему и швырнули вражеские стяги к его подножию.