Мародеры. Как нацисты разграбили художественные сокровища Европы - [47]

Торговые связи между Германией и Нидерландами существовали сотни лет. Но после финансового кризиса 1929 года эти связи сократились во много раз, в том числе из-за строгих валютных ограничений, введенных в Германии. Теперь же все препятствия рухнули. К тому же нацисты завладели и активами государственных банков оккупированных стран, что сразу же привело к появлению на рынке лишних денег. Поскольку вывести активы за рубеж или приобрести что-либо за пределами Германии и других стран «оси» было практически невозможно, искусство и антиквариат стали очень ценным капиталовложением. Трудно представить себе более надежную инвестицию, чем картина золотого века нидерландской живописи — 1620–1670 годов.

Помимо хищений, Агентство Мюльмана занималось очень успешным бизнесом по продаже конфискованных предметов искусства. Право первенства при покупке, разумеется, принадлежало Гансу Поссе.

Зейсс-Инкварт выпустил декрет, обязующий нидерландских евреев регистрировать и сдавать ювелирные украшения, антиквариат и произведения искусства в «ариизированный» банк «Липман, Розенталь и Ко». Банк переводил полученные ценности в особое ведомство по управлению капиталом, которое, в свою очередь, переправляло их в Агентство Мюльмана. Организация играла роль посредника, и Мюльману не приходилось самому марать руки так же, как в Польше. Однако он имел полномочия вскрывать посылки, которые готовились к отправке в голландских портах, и изымать ценные предметы.

Произведения, попадавшие в Агентство Мюльмана, продавались с 15-процентной комиссией. Клиентами Мюльмана были не только Гитлер и Геринг: Гиммлер, Франк и Генрих Гофман также не упустили случая заключить несколько сделок. Некоторые украденные произведения открыто продавались на аукционах в Вене, Берлине и Мюнхене.

В Музее фюрера Ганс Поссе намеревался собрать большую коллекцию мастеров голландского золотого века. Чтобы действовать быстро и без посредников, он устроил свою контору прямо в штаб-квартире Зейсс-Инкварта в Гааге. Однако открытый рынок искусства в Голландии не очень устраивал Поссе: на его взгляд, цены были неоправданно завышены. Он попросил Гитлера вмешаться: например, запретить немецким арт-дилерам въезд в страну. Его просьба осталась без внимания. Впрочем, в распоряжении Поссе было гораздо больше средств, чем у любого другого потенциального покупателя, так что при необходимости он мог перебить любое предложение. В Нидерландах Поссе, а затем его преемник Герман Фосс потратили на произведения искусства порядка 20 миллионов рейхсмарок.

В первую очередь Агентству Мюльмана предстояло составить список частных коллекций, которые можно было конфисковать или каким-то иным образом изъять у владельцев. Список, составленный сотрудником Мюльмана, искусствоведом Эдуардом Плицшем, был отослан Борману и Гитлеру. В частности, Плицш выяснил, что в одном из музеев Лейдена хранится большая коллекция живописи, принадлежащая немецкому еврею Альфонсу Яффе.

Яффе эмигрировал из Германии еще до войны и, пытаясь спасти коллекцию, передал ее на хранение музею в Лейдене. Для Агентства Мюльмана это была легкая добыча, как, собственно, и другие еврейские коллекции, владельцы которых в 1930-е годы переехали из Германии в Нидерланды. Шесть картин из собрания Яффе отложили для Линца, девять забрал себе фотограф Гитлера Генрих Гофман.

Самым крупным приобретением Ганса Поссе в Нидерландах стала коллекция Фрица Маннгеймера, насчитывающая 3000 предметов искусства — начиная с готических гобеленов и кончая мейсенским фарфором и серебряными бюстами из кафедрального собора в Базеле. В собрание также входили работы Рембрандта, Ватто, Рубенса и Шардена. Из наиболее ценных стоит назвать «Врача-еврея» Рембрандта и «Мыльные пузыри» Шардена.

Фриц Маннгеймер, немецкий еврей-банкир, получил гражданство Нидерландов в 1936 году, но всего за несколько месяцев до начала войны скончался.

Конфискация его коллекции была бы очень простым делом, если бы Маннгеймер не оставил долгов — он маниакально скупал произведения искусства для своего собрания и делал это на деньги, взятые в кредит. Поскольку кредиторы не были евреями, то и «ариизировать» коллекцию в обычном порядке оказалось невозможным. Ганс Поссе опасался — и не зря, — что его опередят и коллекция достанется кому-то другому, а именно Герману Герингу, который в данном случае действовал через подставное лицо. Голландский партнер Геринга, Алоиз Мидль, предложил кредиторам 7,5 миллиона рейхсмарок за всю коллекцию. Но Поссе удалось убедить Гитлера, что собрание Маннгеймера исключительно ценно, что и решило дело. Зейсс-Инкварт зарезервировал за фюрером исключительное право на это собрание, и Поссе удалось сбить цену до 5,5 миллиона. Заодно Зейсс-Инкварт разграбил огромный винный погреб Маннгеймера и на армейских грузовиках перевез всю добычу к себе домой.

Коллекция Маннгеймера была настолько велика, что одна только фотосъемка предметов и составление каталога обошлись конторе Мюльмана в 200 000 рейхсмарок.

Другая большая коллекция, изъятая Мюльманом, принадлежала нидерландскому банкиру Францу Кёнигу. Он владел одним из богатейших в Европе собраний рисунков, включавшим более 2700 листов. Из-за финансовых трудностей Кёнигу пришлось продать коллекцию нидерландскому угольному магнату Даниэлю Георгу ван Бёнингену, который не собирался расставаться с этим приобретением. Но когда агент Гитлера сделал ему предложение, тот не посмел отказаться. Компания Бёнингена импортировала немецкий уголь и зависела от благорасположения нацистов. Поссе отобрал и купил пятьсот лучших рисунков.