Марлен Дитрих - [56]

С июня по сентябрь 1949 года Марлен снималась в Лондоне у Хичкока, которому в отличие от Уайлдера, похоже, не удавалось использовать должным образом технические средства и выигрышно снимать Дитрих. «Мисс Дитрих — профессионал. Она профессиональная актриса, профессиональный оператор, профессиональный модельер». Эта очень часто цитируемая и, безусловно, двусмысленная хвалебная фраза принадлежит ему. Но есть еще одна, высказанная не столь прямо, но явно более лестная: «Каждый раз, когда [Джейн Уаймен] видела, как она выглядит в своих платьях с рюшками и оборками рядом с Марлен, она разражалась рыданиями». Дитрих, пожалуй, не менее двусмысленно выразила ему признательность: «Больше всего в Хичкоке меня поражала его манера руководить, спокойная и уверенная, его способность отдавать распоряжения и при этом не казаться диктатором». Она снималась в платьях от Диор, которые сама выбирала в Париже, во время съемок сама выставляла свет, и ее партнером был молодой и меланхоличный Ричард Тодд. А своим любовником она сделала обворожительного и тоже совсем юного Майкла Уайлдинга, который был партнером Джейн Уаймен.

В этом фильме, «Страх сцены», Марлен исполнила две песни, которые со временем включит в программу своих сольных концертов: это песня Коул Портер «The Laziest Gal in Town» («Самая ленивая девчонка в городке») и песня Эдит Пиаф «Жизнь в розовом цвете», но Хичкок снял эти сцены неинтересно и безлико. Он, похоже, больше уделял внимания Джейн Уаймен, играющей не очень заметную, но смешную и привлекательную малышку Еву Гилл, соперницу Шарлотты Инвуд, в то время как Уайлдер занимался Джин Артур в роли Феб Фрост меньше, чем Эрикой фон Шлютов. Впрочем, Уаймен была титулованной звездой. В 1949 году она получила премию «Оскар» за роль беременной глухонемой сироты, убившей своего насильника в фильме Жана Негулеско «Джонни Белинда» (1948)[6]. Рекламный ролик той поры был ориентирован целиком и полностью на молодую звезду, недавно удостоенную высокой награды. Дитрих фигурировала там мимолетно. Тем не менее полвека спустя, когда у постаревшей Джейн Уаймен будут брать интервью в связи с выходом фильма на DVD, то ее станут расспрашивать о Марлен не меньше, чем о Хичкоке.

В начале 1950-х годов Руди после тяжелой хирургической операции благодаря другу-банкиру, который одолжил ему десять тысяч долларов, купил ферму в Калифорнии в долине Сан-Фернандо. Его дочь так прокомментировала это событие: «Моя мать была в ярости. Как только она узнала имя человека, который помог отцу сделать это самостоятельное приобретение, он стал ее смертельным врагом… Позднее она сделает так, что выплатит долг за отца, и его ферма превратится в „ранчо папы, которое я ему купила“. Но в тот момент, незадолго до второго сердечного приступа, отец понимал, что побежден, и бесконечно над этим потешался. Это было его последнее поражение, и он это знал». В 1951 году Марлен приобрела за 43 тысячи долларов дом для Марии и всей семьи Рива на Манхэттене по адресу Уэст-стрит, 95. Сама же она так и не станет владелицей той квартиры, в которой окончит свои дни.

Последний из семи фильмов, в которых Дитрих играла первые пять послевоенных лет, снимал другой, тоже очень большой мастер, о котором она высказалась однозначно и без нюансов: «Режиссер, которого я ненавидела больше всех, был Фриц Ланг». «Пресловутое ранчо», однако, продолжало существовать, и вовсе не из-за той враждебности, которая, по мнению, Марлен, была следствием бешеного желания Ланга всячески тиранить ее из зависти к Штернбергу (и, смело можно добавить, из чувства мщения к создателю звезды). Но каковы бы ни были причины и даже если они были вызваны ревностью не к «Голубому ангелу», а к «Дестри снова в седле», то все равно в 1950-х годах ощущается некая ностальгия по былой Дитрих и она явно вызвана воспоминаниями о чарующих штернберговских фильмах прошлых лет. Съемки длились с октября по декабрь 1951 года. Премьера прошла в Нью-Йорке 20 мая 1952 года. Этим фильмом завершился большой этап карьеры Дитрих в кино, начавшийся с фильма «Голубой ангел». Марлен, разумеется, очень быстро осознавшая необходимость начать что-то новое, решит выступать со сцены и, не теряя времени, продолжит карьеру в сольных концертах.

В заключение этой предпоследней главы и за неимением возможности развивать тему «Пресловутого ранчо» стоит обратиться к собранным Стивеном Бахом воспоминаниям и документам, даже таким, чья достоверность не доказана. Приехав в 1934 году в Голливуд, Фриц Ланг, видимо, завел краткий роман с Дитрих. Она тогда снималась в «Кровавой императрице». Он порвал отношения с Марлен после того, как она, находясь с ним в постели, якобы сняла трубку со стоявшего на ночном столике телефона и стала назначать свидание другому мужчине. Если эта история не является вымыслом, то тогда в большей степени можно допустить, что Ланг действительно был автором следующих высказываний, приписываемых ему:

«[Марлен Дитрих] на протяжении всей своей жизни создавала и поддерживала иллюзию, касавшуюся ее самой. Она полагает, что является самой красивой и соблазнительной женщиной в мире, и навязала это мнение, которое сама же и создала, публике. В результате она превратилась в трагическую фигуру. Невзирая на огромное число любовных историй, она осталась одна… Может, это произошло потому, что ей всегда было мало того, что она имела. Любя мужчину, она полностью отдавалась этому чувству, но при этом продолжала искать нового… Я полагаю, что, по-своему, она всегда была верна своим любовникам. Штернберг, на мой взгляд, единственный мужчина, которого она по-настоящему предала: он ее создал, а создание погубило своего создателя».