Марксизм во времена Маркса - [141]

Шрифт
Интервал

Именно эта иная эмоциональная напряженность чувства есть одна из черт, отличающих отношение к Гегелю Энгельса от отношения к нему Маркса. Энгельс не получил университетского философского образования; Гегеля он открыл для себя в поисках надежного прибежища, которое бы заменило ему мертвящие аспекты вуппертальской веры, столь глубоко запечатлевшейся в его воображении с детских лет. Он никогда не подвергал Гегеля дотошному анализу, подобно тому как это проделал Маркс в своих работах «К критике гегелевской философии права» (1843) и «Критика гегелевской диалектики и философии вообще» (1844), и, когда многие годы спустя он выступил против вульгарного материализма и позитивизма, вновь обратившись к Гегелю, под его пером нередко возрождались частицы его домарксистского отношения к немецкой идеалистической традиции.

В 1841 году, когда он на год уехал из Бремена в Берлин для прохождения военной службы, он был уже восторженным молодым адептом гегельянства. Гегель-пантеист в его сознании вскоре был вытеснен «скрытно атеистическим» Гегелем, и Энгельс сделался одним из наиболее апокалипсически настроенных членов кружка «свободных». Через считанные недели после приезда в Берлин он уже выступил с серией нападок на Шеллинга, которому было доверено возглавить кафедру философии, чтобы поставить преграду на пути распространения опасных тенденций гегельянства. Энгельс не улавливал несовместимости между понятием «самосознания», сформулированным левыми гегельянцами, и в частности Бруно Бауэром, и «человеком» Фейербаха, который с помощью метода «переворачивания» полностью сводил на нет также и гегелевскую диалектику. Вплоть до «Святого семейства» Энгельс, говоря о немецком философском радикализме, неизменно объединял Бауэра и Фейербаха, словно они принадлежали к одному и тому же философскому направлению. Годы спустя он писал в своем «Людвиге Фейербахе» по поводу «Сущности христианства»: «Надо было пережить освободительное действие этой книги, чтобы составить себе представление об этом. Воодушевление было всеобщим: все мы стали сразу фейербахианцами» [МЭ: 21, 281]. Это утверждение было верным в значительной мере больше для него самого, чем для других членов группы. И в «Сущности христианства», и в последующих «Предварительных тезисах к реформе философии» его внимание и его энтузиазм были возбуждены не столько фейербаховской критикой Гегеля, сколько преображением теологии в антропологию, гуманистической религией Фейербаха. Во всех своих работах вплоть до встречи с Марксом в конце лета 1844 года в Париже он неизменно придерживался гегелевской методологии; его наиболее значительные по замыслу очерки принимали форму диалектических противоположений односторонних принципов в процессе их развития: их противоречие переходило в высшее единство, каковым выступал гуманистический коммунизм.

Возможно, другой причиной, по которой Энгельс так и не почувствовал необходимости подвергнуть Гегеля подробному критическому разбору, было то, что в отличие от младогегельянцев он, похоже, никогда не принимал слишком всерьез гегелевскую теорию государства. Она представлялась ему больше элементом консервативной «системы» Гегеля, нежели его революционного «метода», и Энгельс в отличие от других участников кружка сделался революционно-демократическим республиканцем еще до своего обращения в гегельянство. В Берлине поэтому он считал еще возможным обосновывать гегелевскую философию истории республиканской политической позицией Бёрне. В пародии на эпическую поэму, написанной вместе с Эдгаром Бауэром летом 1842 года, он говорил о себе самом:

Он виртуоз в одном: в игре на гильотине,
И лишь к единственной привержен каватине,
К той именно, где есть всего один рефрен:
Formez vos battaillons! aux armes, citoyens!

В политическом отношении он оставался на позиции якобинца вплоть до того момента, когда перед отплытием в Англию он встретил в Кёльне в редакции «Рейнской газеты» Мозеса Гесса и принял философский коммунизм, исповедуемый последним. Вероятно, именно в результате столь пылкого участия Энгельса в богемно-антихристианских выходках «свободных» и неизменного выражения солидарности с частыми обличениями политики «золотой середины» со стороны Эдгара Бауэра его встреча с Марксом, состоявшаяся примерно в тот же период в Кёльне, была столь холодной.

Но слабость Энгельса была одновременно и его силой. Если он не обладал интеллектуальной настойчивостью и способностью к дедукции, необходимыми для того, чтобы быть оригинальным и последовательным теоретиком; если его теоретические попытки обращали на себя внимание скорее смелостью, нежели взвешенностью целей, то его огромные достоинства состояли в относительной открытости для всего нового, стойком радикализме его натуры, необычайной способности быстро схватывать суть дела, смелой интуиции и ненасытной любознательности ко всему, что он замечал вокруг себя. На нем всегда оставался отпечаток полученного им образования и практики в области коммерции. Это видно по той методичности, с какой он вел свою переписку; по скрупулезно соблюдаемому порядку в делах, способности максимально использовать каждый час дня, раздражению богемной распущенностью таких людей, как Либкнехт, и абсолютной нетерпимости по отношению к импульсивным проявлениям широты натуры беспорядочного аристократа вроде Бакунина. С любой точки зрения Энгельс был примерным деловым человеком; можно вспомнить, что умение, с каким он представлял семейную фирму в Манчестере в начале 50-х годов, немало способствовало смягчению напряженности в его отношениях с отцом, возникшей в результате ссоры в 1848 году. Именно желание вырваться из этой среды, преодолеть ее пределы сделало из него человека более предприимчивого, чем Маркс, более готового бросить вызов приличиям и в то же время более агрессивного по отношению к каждому, кто не входил в его дружеский круг. Нелегко вообразить себе Маркса сожительствующим с ирландской работницей, по собственной инициативе изучающим жизнь обитателей манчестерского «дна», нацарапывающим смешные рисунки на рукописи «Немецкой идеологии», бродяжничающим в конце 1848 года по полям и лугам Франции и воспевающим прелести молодых крестьянок, участвующим в военной кампании 1849 года, а позже, по возвращении в Англию, отправляющимся на охоту с гончими, держащим у себя дома попугая и хвастающимся своим винным погребком. «Шписбюргер» («мещанин») было одним из излюбленных ругательств Энгельса; в его собственном образе жизни не было ничего мелочного и мещанского. Он никогда не скрывал своего происхождения и не дипломатничал. Рабочие, быть может, были правы, когда нередко жаловались на его заносчивость


Еще от автора Эрик Хобсбаум
Нации и национализм после 1780 года

Эрик Хобсбаум — один из самых известных историков, культурологов и политических мыслителей наших дней. Его работы стали вехой в осмыслении современного мира. «Нации и национализм после 1780 г.» — это, быть может, самое актуальное исследование Э. Хобсбаума для российского читателя конца 90-х годов XX века. Взвешенные и тщательно обоснованные аргументы британского ученого дают исчерпывающую картину формирования как самого понятия «нация», так и процесса образования наций и государств.На русский язык творчество Э.


Эхо «Марсельезы». Взгляд на Великую французскую революцию через двести лет

Эрик Хобсбаум: «я рассматриваю вопрос, который поразительным образом оказался оставленным без внимания: не история французской революции как таковой, а история ее осмысления и толкования, ее влияния на события истории XIX и XX веков...В настоящей книге я касаюсь трех аспектов ретроспективного анализа. Во-первых, я рассматриваю французскую революцию как буржуазную, на самом деле в некотором смысле как прототип буржуазных революций. Затем я рассматриваю ее как модель для последующих революций, в первую очередь революций социальных, для тех, кто стремился эти революции совершить.


Век революции. Европа 1789-1848 гг. Век капитала. 1848-1875 гг. Век империи. 1875-1914 гг

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Русская революция, ее последствия и ее сложные взаимосвязи являются основной темой третьего тома «Истории марксизма».


Разломанное время. Культура и общество в двадцатом веке

«Разломанное время», последняя книга одного из самых известных историков нашего времени Эрика Хобсбаума, в полной мере отражает оригинальность его критического взгляда, фундаментальное знание истории культуры, структурную четкость и страстную, емкую манеру изложения. Анализируя самые разные направления и движения в искусстве и обществе – от классической музыки до художественного авангарда 1920-х, от модерна до поп-арта, от феминизма до религиозного фундаментализма, Хобсбаум точно определяет поворотные моменты эпох и устанавливает их взаимосвязь. Сочетание левых убеждений и глубинной связи с культурой до- и межвоенной Центральной Европы во многом объясняются биографией Хобсбаума: ровесник революции 1917 года, он вырос в еврейской семье в Берлине и Вене, с приходом нацистов эмигрировал в Великобританию, где окончил Кембридж и вступил в Компартию. Его резкие высказывания нередко вызывали споры и негодование.


Марксизм сегодня. Выпуск первый

Тематика четвертого, заключительного тома «Истории марксизма» (в переводе на русский язык публикуется в двух выпусках) – развитие марксистского учения в послевоенный период. В целях информации издательство «Прогресс» направляет читателям перевод четвертого тома «Истории марксизма» (выпуск первый).


Рекомендуем почитать
Исторический материализм

 Из предисловия:Необходимость в книге, в которой давалось бы систематическое изложение исторического материализма, давно назрела. Такая книга нужна студентам и преподавателям высших учебных заведении, а также многочисленным кадрам советской интеллигенции, самостоятельно изучающим основы марксистско-ленинской философской науки.Предлагаемая читателю книга, написанная авторским коллективом Института философии Академии наук СССР, представляет собой попытку дать более или менее полное изложение основ исторического материализма.


Онтология трансгрессии. Г. В. Ф. Гегель и Ф. Ницше у истоков новой философской парадигмы (из истории метафизических учений)

Монография посвящена исследованию становления онтологической парадигмы трансгрессии в истории европейской и русской философии. Основное внимание в книге сосредоточено на учениях Г. В. Ф. Гегеля и Ф. Ницше как на основных источниках формирования нового типа философского мышления.Монография адресована философам, аспирантам, студентам и всем интересующимся проблемами современной онтологии.


От знания – к творчеству. Как гуманитарные науки могут изменять мир

М.Н. Эпштейн – известный филолог и философ, профессор теории культуры (университет Эмори, США). Эта книга – итог его многолетней междисциплинарной работы, в том числе как руководителя Центра гуманитарных инноваций (Даремский университет, Великобритания). Задача книги – наметить выход из кризиса гуманитарных наук, преодолеть их изоляцию в современном обществе, интегрировать в духовное и научно-техническое развитие человечества. В книге рассматриваются пути гуманитарного изобретательства, научного воображения, творческих инноваций.


Познание как произведение. Эстетический эскиз

Книга – дополненное и переработанное издание «Эстетической эпистемологии», опубликованной в 2015 году издательством Palmarium Academic Publishing (Saarbrücken) и Издательским домом «Академия» (Москва). В работе анализируются подходы к построению эстетической теории познания, проблематика соотношения эстетического и познавательного отношения к миру, рассматривается нестираемая данность эстетического в жизни познания, раскрывается, как эстетическое свойство познающего разума проявляется в кибернетике сознания и искусственного интеллекта.


Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту

Автор книги профессор Георг Менде – один из видных философов Германской Демократической Республики. «Путь Карла Маркса от революционного демократа к коммунисту» – исследование первого периода идейного развития К. Маркса (1837 – 1844 гг.).Г. Менде в своем небольшом, но ценном труде широко анализирует многие документы, раскрывающие становление К. Маркса как коммуниста, теоретика и вождя революционно-освободительного движения пролетариата.


Выдающиеся ученые о познании

Книга будет интересна всем, кто неравнодушен к мнению больших учёных о ценности Знания, о путях его расширения и качествах, необходимых первопроходцам науки. Но в первую очередь она адресована старшей школе для обучения искусству мышления на конкретных примерах. Эти примеры представляют собой адаптированные фрагменты из трудов, писем, дневниковых записей, публицистических статей учёных-классиков и учёных нашего времени, подобранные тематически. Прилагаются Словарь и иллюстрированный Указатель имён, с краткими сведениями о характерном в деятельности и личности всех упоминаемых учёных.


Марксизм в эпоху II Интернационала. Выпуск 1.

Многотомное издание «История марксизма» под ред. Э. Хобсбаума (Eric John Ernest Hobsbawm) вышло на нескольких европейских языках с конца 1970-х по конец 1980-х годов (Storia del Marxismo, História do Marxismo, The History of Marxism – присутствуют в сети). В 1981 – 1986 гг. в издательстве «Прогресс» вышел русский перевод с итальянского под общей редакцией и с предисловием Амбарцумова Е.А. Это издание имело гриф ДСП, в свободную продажу не поступало и рассылалось по специальному списку (тиражом не менее 500 экз.). Русский перевод вышел в 4-х томах из 10-ти книг (выпусков)