Маркиза де Ганж, или Несчастная судьба добродетели - [10]

время сии добродетели исследовать? А тем более время проявлять их? Вполне достаточно того, что он кажется добродетельным, — от него большего не требуется. А если бы он вознамерился давать больше, в свете его бы сочли скучным и назойливым.

Тот же, кто вращается в узком кругу друзей, пребывает под наблюдением постоянно, а потому должен все время прилагать усилия, чтобы нравиться окружающим. Находясь под микроскопом узкого кружка людей, от пристального внимания которых не ускользает ничего, он знает, что все потайные уголки его души доступны взорам общества. Он не может ни сфальшивить, ни создать видимость, ибо обществу, с которым он близко соприкасается, нужны только искренность и правдивость. Если же он попытается обмануть, все, кто его окружает, тотчас распознают обман: вблизи сразу видно, подлинно ли он добродетелен или всего лишь делает вид. А так как в узком кругу напускная добродетель никому не нужна, то, обнаружив, что душа его подобна пустыне, маленькое общество тотчас поторопится удалить его от себя, дабы с первых же дней своего пребывания в нем он не уподобился гангрене, коя, разъедая общество в целом, одновременно вредит и каждому его члену.

Поэтому г-н и г-жа де Ганж в меру сил своих и возможностей позаботились о том, чтобы окружить себя людьми, угодными им во всем, а дабы читатели наши также могли узнать этих людей, мы расскажем о каждом из них в отдельности.

Г-жа де Рокфей, владелица поместья в окрестностях Монпелье, некогда была связана дружескими узами с отцом молодого маркиза, и, помня

об этой дружбе, она прибыла приветствовать молодых супругов. Лет ей было около пятидесяти, нрав ее отличался кротостью, а обхождение приятностью, ибо она в полной мере сумела сохранить манеры прежнего двора, при котором прошла ее юность. Она приехала вместе с дочерью, восемнадцатилетней Амбруазиной де Рокфей. Природа наделила мадемуазель де Рокфей миловидным личиком, выражение которого свидетельствовало скорее о чистоте и наивности, нежели об уме его обладательницы, однако в характере юной девушки было все, чтобы понравиться обществу.

Двадцатитрехлетний граф де Вильфранш был представлен как друг и сослуживец шевалье де Ганжа; прибыв из полка сообщить маркизу новости о его брате, он получил приглашение провести зиму в замке Ганж. Будучи ценителем женской красоты, молодой граф не смог отказаться от такого заманчивого предложения, позволявшего ему сблизиться с прекрасной родственницей его друга. Вильфранш был хорош собой, однако кротость и мягкость характера не позволяли ему играть первые роли в обществе, где всегда найдутся те, кто непременно желает властвовать.

В кружок, собравшийся зимовать в замке Ганж, также вошел монах-реколлект, издавна исполнявший обязанности капеллана замковой часовни; облеченный доверием своего ордена, святой отец обладал поистине выдающимися качествами, благодаря которым его охотно пригласили разделить и горе и радости обитателей замка, и он во всех отношениях был достоин оказанного ему доверия.

Не обладая обычными недостатками, присущими людям его сословия, отец Эусеб, напротив,

был наделен всеми евангельскими добродетелями; прекрасно образованный, он был добрым духовным наставником и красноречивым проповедником, и его с удовольствием принимали в любом обществе. Лет ему было около шестидесяти, и его почтенный вид являлся отражением его беззлобной и безмятежной души. Он никогда не говорил и не думал дурно о ближних, всегда стремился найти оправдание ошибкам других, никогда не заставлял никого лить слезы, а наоборот, постоянно утирал их всем страждущим. Являясь поклонником честных развлечений, он отличался любезным нравом, готовностью выступить миротворцем в любой ссоре и утешить любого несчастного. Единственным богатством его было благородное сердце, унаследованное, по его собственным словам, от бедных. Он верил искренне, но спокойно, без лишней экзальтации; не мысля себя вне религии, кою он находил прекрасной и всячески почитал, он, однако, ненавидел любые злоупотребления, порожденные этой религией среди тех людей, которые, без сомнения, плохо в ней разбирались. Приписывая ослеплению проступки, совершаемые человеком под влиянием своей натуры, он терпеливо разъяснял, что зло несовместимо с верой в святость Господа, ибо Господь всегда внушает людям лишь добродетельные мысли.

Нетрудно догадаться, что с таким характером отец Эусеб был везде желанным гостем и все искренне стремились к обществу этого друга честных людей, ставшего просвещенным проводником добродетельной Эфразии.

В нашей жизни подобные люди встречаются редко, их нужно упорно искать, а когда встретишь, всячески привечать и не порочить рели-

гию, обвиняя ее в том, что не все ее служители похожи на отца Эусеба. Такое суждение было бы несправедливым и напомнило бы суждение человека, потребовавшего предать огню все книги на том лишь основании, что треть из них не заслуживает даже того, чтобы их перелистали.

Религия является наиболее почтенным средством сдерживания страстей, и служители ее должны пользоваться среди людей особым почетом, а если они невольно и совершают ошибки, то люди, верящие в того же Бога, в которого верят и эти служители, должны прощать им.