Маркиза Бонопарта - [12]

– Я вовсе не то имела в виду. – Анжелика взглянула на него со смущенной и полной укоризны улыбкой. – Мой герцог, вы плохо знаете женщин. Они более благородны по отношению друг к другу, чем вы представляете себе. Но даже если в ваших словах и есть доля правды, она не относится к Анжелике де Траиль.

– О да, маркиза, всем прекрасно известно, что ваше благородство не знает границ, – покорно согласился с ней маршал.

Бертье, принц Невшательский, безнадежно влюбленный в одну женщину, итальянку Жозефину Висконти, ожидавшую его в Париже, тем не менее никогда не упускал возможности пофлиртовать с другими дамами. Это было известно. Жозефина безбожно обманывала его в прошлом, но со временем оценила верность возлюбленного. Особенно когда все вокруг стали поговаривать о необычайном сходстве Бертье с императором: тот же рост и та же комплекция, тот же сюртук и та же шляпа, и даже любимая женщина – Жозефина – только Висконти, а не Богарне. Только вот голова больше туловища и волос на ней маловато, но кто это видит под шляпой?

Анжелика знала о всех россказнях, вьющихся вокруг Бертье, но старалась не выдавать своего ироничному к нему отношения. Она даже сочувствовала «главному секретарю императора». Легко ли, когда все вокруг смеются над тобой!

Снова сев в седло, Иоахим Мюрат тоскливо смотрел на затихающий пожар в Смоленске. Витебск, Смоленск… Где-нибудь в Европе у Мюрата уже давно карманы бы были полны хорошенькими женщинами. А тут? Проехать столько лье от самой границы и не встретить ни одной пары любопытных женских глаз, ни одной манящей улыбки! Скучища!.. А эти крестьяне?

Мюрат припомнил, как по дороге от Витебска какой-то славянин спросил у него через толмача, глядя во все глаза на разукрашенные позументом зеленые доломаны его венгерских гусар:

– Откуда путь держите, люди?

– Из Парижа, – ответил ему Мюрат со злостью.

Похоже, крестьянин такого названия никогда не слышал. По крайней мере, по выражению лица это трудно было определить. Но главное открытие ожидало Мюрата впереди:

– А куды идете?

– На Москву. – И тут Мюрат понял, что старик не то что про Париж, он и про Москву никогда не слыхивал.

От грустных размышлений короля Неаполя оторвал юный Пьер де Траиль. Он подошел к маршалу, держа коня за повод, и, набравшись храбрости, обратился:

– Сир, возможно, я еще молод, но в моих жилах течет рыцарская кровь. Я был бы счастлив, если бы мне представилась возможность сражаться за императора в бою…

– Пьер! – воскликнула Анжелика, прервав его. – Вы же обещали mamán, вы же клялись ей не заводить речи об участии…

– Сестрица, позвольте заметить, – щеки Пьера порозовели от смущения, но он настаивал на своем, – вы забываете, что наш старший брат Александр вступил в армию, когда ему было пятнадцать лет. Мне на целый год больше…

– Александр сбежал из дома, – поправила его Анжелика. – Он доставил столько страдания родителям. Отец умер из-за того…

– Не отговаривайте меня, ma souer, я вполне ясно ощущаю, что нужда моего императора в верных солдатах велика. И готов отдать жизнь за него! – Пьер решительно тряхнул головой.

– О! Боже! – воскликнула Анжелика. – Что вы говорите? Вспомните о mamán!

Не обращая внимания на сестру, Пьер прикоснулся рукой к вышитому золотом желтому сапогу маршала кавалерии и умоляюще произнес:

– Возьмите меня, сир, вы не пожалеете. Я не боюсь трудностей…

– В самом деле, маркиза, – поддержал юнца Мюрат, – юноше уже шестнадцать, а вы хотите, чтобы он сидел взаперти при стареющей матушке, когда его ровесники к двадцати годам получают генеральские эполеты из рук императора, а наши армии переворачивают мир! Долг каждого француза вложить свою кровь в величие императора. Этот мальчишка – настоящий лев! – Наклонившись, Мюрат потрепал Пьера по плечу, и на губах молодого маркиза заиграла довольная улыбка.

– Вы неисправимы, Иохим, – грустно покачала головой Анжелика. – Как я могу переубедить его, когда он получил в вашем лице такую поддержку!

– Вот и порешили. – Мюрат прищелкнул по сапогу шелковой плеткой. – Подойдите к начальнику штаба, юноша, – приказал он Пьеру, – и скажите, что я принимаю вас в кавалерию, поступите в подчинение к вашему брату, генералу де Траилю.

– Ура! Ура! – Пьер запрыгал от счастья на одной ноге. – La guard fixe![11]

– Вы видете, Иохим, мой брат совсем еще ребенок, – упрекнула Анжелика маршала.

– Это скоро пройдет, мадам, – уверил ее Мюрат невозмутимо. – На войне быстро взрослеют, увы. Не отнимайте у юноши мечты. Надеюсь, маркиза, – он слегка поклонился Анжелике, – вам и вашей матушке станет намного спокойнее от того, что молодой человек будет постоянно находиться под присмотром старшего брата?

– Отчасти, да, – согласилась Анжелика неохотно. – Хотя Александр горяч и порывист, он всегда оказывается в самой гуще сражения…

– А где же еще, маркиза, прикажете быть кавалерийскому генералу? Если только у ваших ног, но в мирное время, – усмехнулся Мюрат. – Однако мне пора откланяться. Надеюсь, вы не скоро покинете нас и мы еще увидимся?

– Вполне возможно, – согласилась Анжелика. – По крайней мере, в ближайшее время я не собираюсь во Францию. Я еще хочу увидеть, как вступит в сражение мой героический рыцарь. – Она с улыбкой обратила взор к младшему брату. – Иначе, что же я скажу нашей матушке, если он стал солдатом вопреки ее воле и не показал себя героем. Тогда уж она точно не простит его никогда. Как вы считаете, сир, у него есть надежда заслужить похвалу императора? – спросила она у Мюрата с легкой иронией.