Маркиз де Карабас. Женитьба Корбаля - [17]

Тэнтеньяк как нельзя более кстати переменил тему разговора, и тем не менее, остаток вечера нельзя было назвать удачным. Во время ужина между сидевшими за столом царила натянутость, которую не могли развеять даже обильные возлияния. Разговор неизбежно коснулся роялистской деятельности Тэнтеньяка, шевалье без устали живописал героизм шуанов, с нетерпением ожидавших всеобщего восстания, а пока что добившихся немалых успехов в партизанской войне. Но и здесь нашлись острые углы. Братья позволили себе несколько нелестных высказываний по адресу Пюизе, который в то время не пользовался симпатией среди эмигрантов. Тэнтеньяк, будучи заместителем и близким другом Пюизе, не мог обойти их молчанием. Он энергично отстаивал успехи своего командира не только в западных провинциях Франции, но в переговорах с английским правительством, которое только ему удалось склонить на сторону принцев[57].

Относительно последнего довода Сен-Жиль проявил полную бескомпромиссность.

— Мне стыдно, шевалье, что делом французского дворянства руководит выскочка, республиканец, нечистый на руку авантюрист и шарлатан.

Тэнтеньяк терпеливо улыбнулся.

— Вы всего-навсего повторяете оскорбления тех, кто полагает, что они и сами добились бы того, чего добился он. Но им не хватает его мужества, его энергии и его такта. Жалкое воздаяние за столь героический труд. Вы говорите, выскочка? Но его происхождение не хуже вашего или моего.

Сен-Жиль поднял брови. Его брат хрипло рассмеялся. Тэнтеньяк остался невозмутим.

— Его действительно называют республиканцем. Но то же самое можно сказать о многих дворянах, которые только теперь поняли, что заблуждались. Не станете же вы отрицать, что он искупил свою вину.

— Мы пока не видели результата, — проворчал Констан. — Ему еще предстоит сдержать свои обещания.

— Будьте уверены, он их сдержит. Его планы слишком тщательно продуманы, чтобы провалиться. Шарлатан, говорите? Хотел бы я быть таким шарлатаном. Для крестьян Бретани, Нормандии[58] и Мене граф Жозеф, как они его называют, — Бог. Мановением руки он может поднять три тысячи человек, готовых идти за ним в самую преисподнюю. Немногие из нас способны добиться такой преданности. Уверяю вас, те, кто надеется увидеть во Франции реставрацию монархии, жестоко ошибаются, не принимая всерьез господина де Пюизе и не поддерживая его.

— У него энергичный адвокат, — с улыбкой заменила мадемуазель де Шеньер.

— Почитатель, мадемуазель. Сен-Жиль рассмеялся.

— Наш разговор начинает напоминать религиозные споры. А им не место за столом.

Натянутость так и не прошла, и Кантэн с нетерпением ждал, когда вечер, наконец, закончится и наемный экипаж отвезет его домой. Перед самым отъездом он ненадолго оказался в гостиной вдвоем с Жерменой.

— Я имел несчастье заслужить ваше неодобрение, — сказал он.

— Как могу я не одобрять того, чего не понимаю? Надеюсь, опрометчивость не в моем характере, господин кузен.

Взгляд Кантэна стал задумчивым.

— Вы находите меня загадочным?

— Более того — таинственным.

Он покачал головой.

— Во мне нет таинственности. Она вокруг меня.

— Я так и думала. — Она склонила набок cвою изящную головку. — Вы подозреваете нас. Мне это кажется странным, кузен Кантэн, потому что я не понимаю — в чем? Подозрительные люди редко бывают счастливы, душа их пребывает в постоянной тревоге. Подозрительность порождает дьяволов, которые мучают нас.

— Если я хоть немного знаю себя, это не в моей природе. Но и к излишней доверчивости у меня нет склонности. Благодаря ей можно угодить в западню.

— Здесь нет никакой западни, — возразила она.

— Вы хотите уверить меня в этом?

Его тон заставил девушку заглянуть ему в глаза.

— Моего уверения будет для вас достаточно?

— Более чем достаточно, — ответил Кантэн с удивившей ее горячностью.

Она вдруг стала очень серьезной. Щеки ее порозовели.

— Тогда… тогда я должна быть осторожна. Я отвечу вам, что ничего не знаю о западне и не представляю себе, в чем она может заключаться.

Она увидела, как вспыхнул взгляд устремленных на нее серых глаз.

— Вы отвечаете за себя. Это все, что мне надо. Остальное не имеет значения.

Услышав ответ Кантэна, мадемуазель де Шеньер нахмурилась, и в эту минуту к ним присоединилась ее тетушка.

Глава VI ГОСПОДИН ДЕ ПЮИЗЕ

В тот вечер, расставаясь с Тэнтеньяком, Кантэн выразил надежду, что их случайное знакомство будет иметь продолжение и они встретятся еще раз. По сердечности, с какой было принято его предложение, Кантэн понял, что вскоре он снова увидит шевалье. Но он и не предполагал, что это случится уже на следующий вечер перед самым закрытием академии.

Тэнтеньяк пришел в сопровождении мужчины представительной наружности, очень высокого, стройного, с гордо посаженной красивой головой. Мужчина двигался с размеренной, почти театральной грацией, и ему можно было дать лет сорок, хотя на самом деле он был на десять лет старше. Длинное, узкое лицо с высоким лбом и квадратным подбородком покрывал загар от долгого пребывания под солнцем. Темно-синие, почти черные глаза, глубоко сидящие под вскинутыми бровями, придавали лицу сардоническое выражение. Рот был прямой и жесткий, но когда незнакомец улыбался, лицо его мгновенно менялось, превращаясь из надменного в ласковое и добродушное. Он не носил парика, и его рыже-каштановые, на висках тронутые сединой волосы были заплетены в косичку. Его костюм — от черной широкополой шляпы до высоких ботфортов — отличался крайней простотой и вместе с тем изысканностью. На нем был светло-синий редингот с серебряными пуговицами и белые нанковые панталоны, обтягивающие мощные мышцы ног.