Маркета Лазарова - [46]

Шрифт
Интервал

Отвернитесь лицом к стене, которая черна, словно фреска погибели. Воскресите былую жажду приключений, устремитесь вверх! Стена эта вся в плесени, и много на ней царапин отчаянной безнадежности — вот вам и пейзаж! Вот Рогачек, а вот, невдалеке, дубовая роща. Смотри-ка — всадник, и он размахивает над головою мечом. Воспылайте радостью! Воспылайте силой, которая некогда приливала к вашим членам.

Ах, сила, понадобилось пройти через последнее поражение, чтоб она растворилась, но дух не сокрушен, а радость — это сила духа.

Взбешенная конница демонов умчалась из вашего заточенья. Вы сделали все, как пристало, и вели себя как те, кому не напрасно вручен меч. Я слышу стук, и подобный стук отвечает ему. Это язык темниц, это голоса братьев. Бог дал вам услышать Козлика, и вы слушаете его и улыбаетесь.

В ту пору по деревням уже ходили толки, что все разбойники схвачены и перебиты. Настоятельнице Блажене они стали известны на пятый день, и она пошла к Маркете и все рассказала ей.

«Возлюбленный, разжегший в тебе такую страсть, ранен, он умрет. Он был покорителем — о, если бы мог он ныне покорить небо! Слышала я, однако, что он упрям и смеется над своими тюремщиками. Маркета, ему нужны сейчас не уверения в любви, не поцелуи, а напоминания о суде!»

«Матушка, матушка! — воскликнула Маркета, и с ее уст и лица сбежали живые краски. — Матушка! У меня нет сил говорить ни о чем, кроме этой новости, она переполняет меня. Душа моя поросла порослью любви. Я не верю россказням, не верю в гнусное пораженье! Не поверю никогда! Нет и нет! Имя супруга означает лишь силу. Он добудет власть надо всеми! Я вижу его, он невредим! Он невредим!»

«Безбожница, — сказала настоятельница. — Твое отступничество хуже смерти. Ты сделала меня свидетельницей своего падения, за это я сделаю тебя свидетельницей своей власти».

Говоря так, она вышла и приказала, чтобы сестры отвели Маркету в келью, где нет окна. Маркета заточена, как и ее возлюбленный.

Мать настоятельница прогуливалась по саду. Был теплый вечер. Словно миро, осыпалась пыльца первых сумерек. Была весна. Ну, это шаткий довод для снисходительного отношения к распутнице, которая не раскаивается ни в чем! Девка! Это ее всхлипы и вздохи слышны сейчас? Нет, ничего, право, ничего, тихо повсюду. Тишина и спокойствие.

О люди, в головокружительном могуществе своем вы хотели бы сделать все, что в ваших силах, но — увы! — не все в вашей власти! Не все, ибо распоряжаетесь вы лишь бренным телом. Вы распоряжаетесь, а бог повелевает. Водит он душу тайными путями и велит ей совершать деяния, зачастую неописуемые и преужасные. Вы полагаете, что разгадали тайны мира? О гордыня, неужели не слышишь ты шипения змия, который уже близко?

Настоятельница молилась, чтоб господь послал ей смирение и мудрость. И стало так, что какая-то мысль — может, божья, а может, измышление нечистого — вынудила ее пойти и отворить Маркетину келью. Она застала грешницу стоящей на коленях. Настоятельница взяла ее за руку и молвила:

«Откуда рождаются мысли, посещающие нас? Ни ты, ни я — ничего мы не знаем об этом. Словно стрелы, вонзаются они в наш мозг, но кто их выпускает, какой лучник? Голубушка моя, не смею я присваивать себе право быть строгой без кротости. Ежели бы пожелал господь, он отвел бы мысль, которою ты одержима, в сторону, и пришла бы она в голову барашку либо собаке. Не вправе я спрашивать, отчего он так поступает, не вправе я препятствовать делам, ежели бог пожелал, чтобы были они совершены. Чего же ты колеблешься? Встань и иди, куда влечет тебя сердце. Чувствую я, что настает миг, когда исполнится несчастье твое и несчастье Миколаша. Видно, призывает тебя господь, дабы покрыть вас пеленою покаяния, видно, установил он, дабы оба вы воззвали к нему единым гласом».

Говоря так, растворила настоятельница двери.

Маркета благодарит ее, и все, что она произносит, так трогательно, что мать настоятельница не смогла сдержать слез.

И плакали они, словно две сестрицы.

Потом собралась несчастная в путь-дорогу и пошла искрящейся звездами ночью прямо к воротам города. Подошла она к ним, когда светало. Пришлось ей ждать, пока выйдет караульщик и спросит, что принесла она на продажу или что ей надобно. Одета она была как крестьянка и плакала, так что красота ее померкла, и лоно ее отягощено было бременем. Мог ли караульщик впустить бедняжку без допроса?

Уже съезжаются подводы, и мужички — из близких мест и издалече — рассказывают о своих трудах и о безопасном пути, ибо король повымел дороги так чисто, что девчушка малая — и та без боязни донесет горшочек с дукатами из одного города в другой.

Наконец ворота отворились. Вот следы битвы, вот брызги крови, изменившие цвет. Маркета стоит как зачарованная, и страшно ей слышать все, что говорят вокруг. Ах, тут-то ее и узнают, тут-то и узнают ее злые соседи, и тащат к дому капитана. Проклятое мужичье, проклятое усердие! Вот она уже стоит перед писарями да судейскими и говорит:

«Что я вам сделала? Не нарушила я ваших законов!»

«Да как же так? — возражают они. — Разве не воспротивилась ты отцу? Не осталась с душегубами, не держала их сторону?»


Еще от автора Владислав Ванчура
Картины из истории народа чешского. Том 1

Прозаический шедевр народного писателя Чехо-Словакии Владислава Ванчуры (1891–1942) — «Картины из истории народа чешского»— произведение, воссоздающее дух нескольких столетий отечественной истории, в котором мастер соединяет традиционный для чешской литературы жанр исторической хроники с концентрированным драматическим действием новеллы. По монументальности в сочетании с трагикой и юмором, исторической точности и поэтичности, романтическому пафосу эта летопись прошлого занимает достойное место в мировой литературе.В первый том включены «Картины» — Древняя родина, Государство Само, Возникновение Чешского государства, Великая Моравия, Обновитель, Космас, Рабы, Крестьянский князь.На русском языке издается впервые, к 100-летию со дня рождения писателя.


Картины из истории народа чешского. Том 2

Прозаический шедевр народного писателя Чехо-Словакии Владислава Ванчуры (1891–1942) «Картины из истории народа чешского» — произведение, воссоздающее дух нескольких столетий отечественной истории, в котором мастер соединяет традиционный для чешской литературы жанр исторической хроники с концентрированным драматическим действием новеллы. По монументальности в сочетании с трагикой и юмором, исторической точности и поэтичности, романтическому пафосу эта летопись прошлого занимает достойное место в мировой литературе.Во второй том «Картин» включены циклы — «Три короля из рода Пршемысловичей» и «Последние Пршемысловичи».На русском языке издается впервые к 100-летию со дня рождения писателя.


Конец старых времен

Эта книга продолжит знакомство советского читателя с творчеством выдающегося чешского прозаика Владислава Ванчуры, ряд произведений которого уже издавался на русском языке. Том содержит три романа: «Пекарь Ян Маргоул» (публиковался ранее), «Маркета Лазарова» и «Конец старых времен» (переведены впервые). Написанные в разное время, соотнесенные с разными эпохами, романы эти обогащают наше представление о жизни и литературе Чехии и дают яркое представление о своеобразии таланта большого художника,.


Причуды лета

В повести «Причуды лета» (1926) о любовных похождениях респектабельных граждан, которую Иван Ольбрахт считал «одной из самых очаровательных книг, когда-либо написанных в Чехии», и ставил рядом с «Бравым солдатом Швейком», Владислав Ванчура показал себя блестящим юмористом и мастером пародии.


Пекарь Ян Маргоул

Эта книга продолжит знакомство советского читателя с творчеством выдающегося чешского прозаика Владислава Ванчуры, ряд произведений которого уже издавался на русском языке. Том содержит три романа: «Пекарь Ян Маргоул» (публиковался ранее), «Маркета Лазарова» и «Конец старых времен» (переведены впервые). Написанные в разное время, соотнесенные с разными эпохами, романы эти обогащают наше представление о жизни и литературе Чехии и дают яркое представление о своеобразии таланта большого художника,.


Кубула и Куба Кубикула

Книга о приключениях медвежатника Кубы Кубикулы и его медведя Кубулы, ставшая у себя на родине в Чехии классикой детской литературы. Иллюстрации известного чешского мультипликатора Зденека Сметаны.


Рекомендуем почитать
Странный лунный свет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Скверная компания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Белый Клык. Любовь к жизни. Путешествие на «Ослепительном»

В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».


Абенхакан эль Бохари, погибший в своем лабиринте

Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…


Папаша Орел

Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.


Услуга художника

Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.