Марк Твен - [132]

Новая для Марка Твена героическая тема о народной войне и героизме масс появляется в его творчестве не случайно.

Роман о народной героине, о бойце и организаторе народных масс написан в те годы, когда мощный протест рабочих и фермеров США охватывал всю страну. Воспитательное воздействие такого романа трудно переоценить. Марк Твен, чутко отзывавшийся на все значительные события, шел в шеренге передовых людей своей эпохи. Он искал и находил в истории человечества сюжет, повествующий о боевой мощи народа. Если в «Янки при дворе короля Артура» Марк Твен высказался за необходимость решительного действия, направленного против тирании, то в «Жанне д'Арк» изобразил пафос народной борьбы, непобедимость народного коллектива, сплоченного и спаянного силою вождя.

В годы буржуазного террора, кровавых расправ с протестующим народом, позорных судебных процессов над рабочими вождями Марк Твен создал образ положительного героя из народа, в котором была сконденсирована духовная сила, цельность, всепоглощающая общественная активность и такое полное служение идее, когда человек и его жизнь безраздельно отданы ее осуществлению.

* * *

В 90-е годы Марк Твен выступает как разоблачитель агрессивных тенденций монополистов. Уже в «Томе Сойере за границей» (1892) немало едких выпадов против американских империалистов, посылающих в колонии миссионеров впереди солдат. В этой повести очень выразителен разговор мальчиков о крестовых походах. Том Сойер-книжник предлагает Геку Финну устроить крестовый поход: «Наш долг — захватить святую землю». Гек возражает: там же живут люди, у них нельзя отбирать землю, как нельзя отбирать ее и у фермеров. Диалог этот так построен, что в суждениях Тома Сойера дана пародия на политику правящих верхушек и буржуазной прессы, лицемерно прикрывающих агрессии, а в репликах Гека Финна воплощено отрицательное отношение американского народа к колониальным захватам.

Антиимпериалистические позиции Твена определялись его тесной связью с жизнью народа, восставшего против монополий, агрессий и насилий.

Книгой «По экватору» (1897) завершается творчество Марка Твена доимпериалистического периода. В этих очерках писатель уже выступает против того, что вскоре окажется наиболее характерным для американского и мирового империализма[413].

«По экватору» — последняя и самая печальная книга путешествий Марка Твена. Это вдумчивое созерцание и оценка всего, что проходит перед глазами писателя, отягченного житейским опытом, разочарованиями и личными утратами. Произведение создавалось в атмосфере семейного горя: в 1896 году Твен потерял старшую, самую любимую дочь Сюзанну, которую он считал талантливой и возлагал на нее большие надежды.

Твен отправился в кругосветное лекционное турне, будучи совсем больным — проводил в постели все время, кроме того, когда нужно было передвигаться или идти читать комические «лекции». Неимоверным трудом заработал Твен сумму, нужную для расплаты с кредиторами («это было просто этическим долгом», — говорил он). «Деньги разметали нас по белу свету», — горестно восклицал больной и потрясенный несчастьем Твен в Европе, в то время как его жена спешила через Атлантический океан к умирающей дочери.

«Жить значит страдать». «Жалейте живых, завидуйте мертвым». «Опыт научает нас легко переносить несчастье — чужое, я хочу сказать». Такими максимами из «Календаря Уильсона»[414] Твен предваряет главы своей книги. Окраска каждой главы идет в унисон с эпиграфом.

Престарелый Твен оглядывается на пройденную жизнь. Она могла бы быть ярче и радостней. Могла бы… И он заносит в «Календарь Уильсона»: «Морщины должны быть лишь следами улыбок».

На первый взгляд кажется, что «По экватору» — произведение без определенного плана, без деления материала на важный и второстепенный, что автор позволяет жизненному потоку свободно струиться сквозь его сознание, задерживая в нем только что-либо его поразившее, безотносительно к тому, большое это явление или малое. Увидев, как жирный немец ударил слугу-индуса по лицу, Твен буквально потрясен. Картины далекого детства, избиение негров-рабов, встали перед его глазами. Твена поражает бедность и покорность индусов. Слуга-индус поутру чистит до блеска ботинки своего господина. «Он был босой, утро — холодное, морозное», — пишет Твен. Слуги-индусы спят на каменном полу у двери хозяина.

Случайно ли все это, что так настойчиво фиксируется Марком Твеном? Нет. Описывая Австралию, Твен сообщал друзьям из Мельбурна: «То, что интересует во время путешествия, это, во-первых, народ; затем все новое и, наконец, история тех мест и стран, которые мы осматриваем»[415].

Твен полон глубокого участия к туземцам различных колониальных стран, жизнь которых он наблюдал во время своего кругосветного путешествия, — к этим красивым, сильным людям, придавленным «железной пятою» «цивилизации».

«В моем представлении, — писал Твен позже в одном из писем, — цветной так же уважаем, как и другой человек; между ними нет никакого существенного отличия, кроме физического строения. Я говорю — для меня нет…»[416].

Это-то чувство и приводит Марка Твена к резкому осуждению европейских колониальных режимов в странах Азии, Австралии, Африки.