Марк Красс - [7]

Так минули еще два месяца безмятежной жизни. А затем произошло событие, заставившее обитателей пещеры изрядно поволноваться.

Однажды ночью Красс внезапно проснулся и стал чутко прислушиваться, пытаясь понять причину своего пробуждения. У входа в пещеру слышалась непонятная возня. В первые мгновения Красс подумал, что кто-то из его спутников или рабов вышел по нужде. Однако эта мысль была тут же отброшена — обитатели пещеры безошибочно ориентировались в темноте. Ночные же гости, проникшие в пещеру, производили неимоверный шум: то и дело они спотыкались о нехитрую мебель и в довершение опрокинули и разбили амфору с вином. Последнее разбудило всех обитателей пещеры, но из страха все продолжали хранить молчание.

Красс лихорадочно соображал, что предпринять. Рука непроизвольно потянулась к мечу и вцепилась в рукоять.

— Господин, где ты?! — крикнул вошедший. Голос был испуганный, но нежный и — самое удивительное — женский.

В комнате рабов кто-то вскрикнул, застонал, что-то тяжелое брякнулось на землю. Эти звуки не добавили храбрости римлянам.

— Господин, откликнись! Мы твои новые рабыни, — вновь раздался дрожащий женский голос.

— Галл, зажги светильник! — приказал Красс.

Когда раб исполнил команду, взору обитателей пещеры предстали две грации редкой красоты. Первая девушка была смугла, а весь ее облик выдавал темперамент: несмотря на застывший на лице страх, красавица на пару шагов опередила подругу и теперь с любопытством разглядывала римлян. Большие красивые глаза перебегали с одного мужчины на другого, буквально завораживая каждого, а взгляд манил и дарил обещания. Нескольких секунд смуглянке хватило на то, чтобы разглядеть мужчин, отделить господ от рабов, хотя они почти не отличались одеждой, и определить себе жертву. Взглянув пару раз в сторону Красса, красавица разумно оценила свои возможности и обратила взор на Сервия и Децима. Колдовской взгляд сопровождался едва заметным движением губ. Рот был несколько крупноват, однако он так дышал чувственностью и желанием, что недостаток обращался в достоинство девушки. В тонком искусстве обольщения чувствовалась школа греческих гетер.

Вторая девушка была полной противоположностью первой. Беломраморное лицо, голубые глаза, тонкий нос и маленький рот — все черты были изящны и нежны. Ее светлые волосы венчала диадема, украшенная цветными камнями. Глядя на подобное совершенство, представители противоположного пола обычно испытывают желание поклоняться ему словно божеству, а уж обладание такой красотой — это предел мечтаний.

Тонкие белые туники не скрывали прочих достоинств девушек, наоборот, подчеркивали их. С каждым движением ткань обтягивала то грудь, то бедра, очерчивая прелесть стройных фигур. Впрочем, мужчины давно раздели их взглядами и дорисовали в своем воображении все, что скрывала материя. С тех пор как зажгли светильники, они, не отрываясь, смотрели на ночных гостий. Все страхи улетучились, как дым потухшего очага. Римлян можно было понять; да и как не понять — вот уже несколько месяцев они не видели женщин.

— Кто такие? — нарушил немую сцену Красс.

— Меня зовут Елена, я родом из Греции, — поспешила представиться черноволосая. — Подругу зовут Эппия. Ее родина на севере, среди бескрайних германских лесов и болот.

— Надо же в такой глуши родиться божественному цветку! — не сдержал восхищения Сервий.

— Как вы попали в пещеру? — сурово продолжил Красс.

— Управляющий довел нас до входа в ваше жилище и приказал войти, — пояснила Елена.

— Так, значит, вас прислал Вибий Пациан, — наконец догадался Марк.

— Именно так, мой господин. Мы были рабынями Пациана, но отныне принадлежим только тебе. Можешь использовать нас, как тебе заблагорассудится: мы умеем готовить обед, стирать одежду, вести хозяйство и многое другое…

Марк Красс почувствовал на себе изучающий взгляд белокурой красавицы. Их глаза встретились, и Марк утонул в голубой бездне. Безмолвная игра закончилась поражением римлянина. Он опустил глаза, смутившись при этом, однако тут же опомнился: его, римлянина, заставила краснеть какая-то рабыня!

— Мы не нуждаемся в прислуге. У нас достаточно рабов и есть неплохой повар.

— Марк, мы не можем их прогнать! — заволновался Сервий.

— Это почему же?

— Женщины болтливы, по крайней мере одна из них, — пришел на помощь другу Децим. — Они могут выдать нас помимо своей воли.

— Хорошо, пусть остаются, — смягчился Красс. — А что свалилось с таким грохотом, когда в пещеру вошли эти грации?

— Повар упал, — пояснил Галл.

Все направились в комнату для рабов. Их кормилец лежал на спине, широко раскинув руки и выкатив глаза, не подавая признаков жизни.

— Видно, со страха умер бедняга, — предположил Децим.

— А ты, господин, говорил, что у вас хороший повар, — заметила Елена.

— Подождите прощаться с несчастным Требонием, — подал голос Сервий, — он еще дышит. Посмотрите, над животом шевелится одежда.

— Ненасытное брюхо, — проворчал Децим, — оно и после смерти не успокоится, пока в него не положат поросенка.

— Тащите воду, — приказал Красс, — попробуем оживить повара. Галл, похлопай его по щекам.

Требония обильно побрызгали водой, рабы принялись тормошить повара, помогали Галлу бить его по щекам. Их труды быстро принесли плоды: обжора застонал и начал шевелиться. Однако рассудок вернулся к нему не сразу. Требоний вдруг заорал словно безумный: