Марк и Эзра - [35]

– Да ваш мальчик старше меня! – возмутился Эзра.

– И это не значит, что ему можно развратничать!

– Да мне какое дело? Он совершеннолетний, меня его личная жизнь не касается. Пусть хоть со всеми женщинами мира переспит в особо извращенной форме.

– Со всеми? – хмыкнула Клара

– Если бы с женщинами! – взревела посетительница.

– А с кем? – не понял Эзра.

– Действительно, – улыбнулась Клара.

– Он спит с мужчинами! – трагически возопила женщина.

– Ну… – после некоторого молчания сказал Эзра, – это тоже его личное дело. Платок-то тут при чем?

– Он стал таким только после того, как стал носить эту штуку, это все из-за нее! – Женщина схватила платок и стала трясти им перед носом Эзры.

– Стоп, успокойтесь. Хватит. Как вас зовут?

– Мэри, – сбавляя тон, ответила посетительница.

– Мэри, поймите, платок не меняет сексуальную ориентацию, он просто помогает преодолеть барьер между людьми, которые симпатичны друг другу. Он никого ни к чему не принуждает. Лишь усиливает взаимную симпатию. Понимаете? Просто делает… пламя из искры.

Мэри недоверчиво смотрела на Эзру.

– Тогда почему он стал таким только после того, как купил этот платок?

– Наверное, просто ему не хватало смелости, – пожал плечами Эзра. – Ну, признаться мужчине в чувствах или даже самому себе.

– Да что вы несете! – ужаснулась женщина. – Мой мальчик никогда бы! Вы лжете!

– Успокойтесь. – Эзра вдруг повязал платок себе на шею. – Видите, я не стал вдруг любить мужчин.

– Может, вы их любите и не вдруг!

– Что? – поперхнулся Эзра.

– То, что это ничего не доказывает!

– А что докажет? Что я должен сделать, чтобы вы мне поверили?

Женщина задумалась, положив некрасивые руки на прилавок. На лице ее отражалось титаническое усилие, смешанное с паникой. Эзра вдруг понял, что если не предпринять что-то, то бедная Мэри просто лишится рассудка.

– Хотя знаете, я, кажется, что-то чувствую.

Клара и Мэри посмотрели на него с одинаковым удивлением.

– Точнее, наоборот, не чувствую.

– Что вы имеете в виду? – не поняла Мэри, но в глазах у нее разгоралось пламя надежды и праведного гнева.

– Ну вот, например, Клара. Согласитесь, очень эффектная и привлекательная женщина. – Мэри посмотрела на Клару так, будто хотела поспорить, но все же вынуждена была признать, что все именно так. – Согласитесь, что нет того мужчины, которого бы не могли взволновать эти глаза или губы. Неужели может остаться равнодушным хоть кто-то, кому посчастливилось увидеть ее улыбку?

– Ты, кажется, увлекся, – кашлянув, сказала Клара.

– Так вот, – невозмутимо продолжил Эзра, – я ничего не чувствую. Совсем. Мой взгляд не ласкает фигура, и ухо не радует голос. И даже не хочется петь. Тем паче мне вовсе не хочется верить, что в сердце ее для меня место есть…

– И паршивенькими стихами ты совсем не говоришь, – перебила его Клара.

– Вы хотите сказать, что вас больше не интересуют женщины? – спросила Мэри. Эзра оторвал взгляд от Клары, посмотрел на некрасивую Мэри и уверенно кивнул.

– Вы понимаете, что наделали?! – взревела женщина. – Вы сломали жизнь моему ребенку!

– Извините, мы не знали об этом побочном эффекте, что я могу сделать, чтобы загладить нашу вину?

– Вы можете вернуть все обратно, чтобы он снова любил женщин?

– Нет.

Мэри махнула рукой и всхлипнула. Достала платок из кармана и высморкалась.

– За что ему все это? Он такой хороший мальчик.

– Он по-прежнему хороший. Просто мы на него плохо повлияли, нечаянно, – сказал Эзра.

– Ну ничего, вам теперь тоже досталось! – потрясла пальцем Мэри. – Будете знать!

– Давайте я вас провожу в уборную, и вы умоетесь. – Клара ловко оттащила Мэри от прилавка.

Эзра откинулся в кресле и тяжело вздохнул, снимая платок. Потом закрыл глаза и мгновенно погрузился в полудрему. Он слышал, как Клара разговаривает с посетительницей, успокаивая ее, как та уходит, как возвращается тишина.

– Даже не знаю, хорошо ты поступил или плохо.

– Ты же видела, что она не справится с этим. Она не сможет принять, что ее сын – гей. Ей нужен был громоотвод, – ответил Эзра, не открывая глаз.

– А дальше что? Проблема-то не исчезла. Когда-то ей нужно будет посмотреть правде в глаза.

– Когда-то – не значит сейчас. И если честно, я думаю, это разрядит обстановку. Теперь ее сын жертва экзотической болезни и никто ничего не может поделать. Придется это принять.

– Интересно, о чем думал Кауфман, продавая этот несчастный платок?

– Да сам по себе платок безобиден, – ответил Эзра. – У него есть только одна неприятная особенность.

– Он понимает симпатии людей еще до того, как они сами поймут?

– Да.

Глава 24

Звякнул колокольчик, щелкнула табличка над дверью. Эзра устало потер глаза, оторвался от книги, посмотрел на надпись. Певек.

В лавку вошла Клара, больше похожая на космонавта, но Эзра ее сразу же узнал по глазам. Девушка сняла капюшон, шапку, размотала шарф.

– Где это вообще – Певек?

– Этим вопросом задаются даже те, кто там живет, – пошутила Клара, снимая перчатки. – Ты решил открыть библиотеку?

Эзра осмотрелся. Весь прилавок покрывали книги разной степени древности.

– Я нашел комнату с книгами на втором этаже, никогда там раньше не был. Теперь вот изучаю, надеюсь найти что-то связанное с историей лавки или Кауфманом.