Марийский лесоповал: Врачом за колючей проволокой - [79]

Бурхан — чемпион Туркестана

Дружинин — чемпион России

К. Бровский — чемпион Курляндии

Ив. Загоруйко — чемпион Киева

Зауэр — чемпион города Риги

Ермак — чемпион Сибирии

Григорий Рощин — чемпион мира, участник Московского чемпионата 1924 г.

Де-Кравец — чемпион Европы, бывший в Твери «Черная маска» в 1924 г.

Дядя Леший — чемпион Дальнего Востока, вес 10 п. 11 ф.

Громобой — русский богатырь, убивший ударом кулака быка, и другие.

Правила борьбы: срок 1-й схватки борьбы — 30 мин. В случае, если первая схватка не приведет к результатам, вторая схватка назначается решительной.

Перед борьбой в 11 час. вечера парадный выход всех прибывших борцов. Запись борцов в чемпионат продолжается».

В этой же афише я прочитал, что Зауэр борется с чемпионом Сибири и Анчаровым.

— А вы были в Риге? — поинтересовался я.

— Нет, никогда.

— И вы тоже заранее договаривались об исходе схватки? Скажем, с тем же Анчаровым?

— Нет. Это определял Горец. Он мне, например, говорил так: вот что Зауэр, будешь бороться минут двадцать, а затем дай Анчарову возможность положить тебя на лопатки.

— И все так боролись?

— В нашей труппе обычно все было заранее известно. Были, конечно, исключения. Что касается таких борцов, как Поддубный, Збышко-Цыганевич, Заикин и другие, то это были чистые «буровики» (борцы, не признающие нечестную борьбу).

— А в вашей труппе были хорошие борцы?

— Да, конечно. Великолепным борцом был, например, мой друг Квариани, который, между прочим, неоднократно премировался за красоту, или мой учитель Аполлон (настоящая фамилия Алексей Маштанский). Его называли так из-за великолепного телосложения.

Плохих борцов не было. Может быть, были посредственные. Тогда довольно часто приглашали на арену любителей борьбы из числа зрителей, среди которых попадались очень крепкие мужички. Поэтому нельзя было иметь плохих борцов — мог получиться конфуз. Правда, иногда кто-нибудь из нас играл роль этого «зрителя», но это не всегда удавалось.

А вообще цирковая борьба — чаще всего хорошо организованный спектакль, и, как в театре, здесь распределялись роли. Были «любимчики» и «злодеи», жестокие и благородные, дикие, хитрые и простодушные... Один мог ринуться на своего противника рыча, как дикий зверь, другой, наоборот, держался спокойно и хладнокровно.

Я встречал, например, одного борца, которого именовали чепионом Азии, человеком с железной хваткой, его звали Оно Китаро. На афише стояло, что это знаменитый японский борец, но на самом деле был он не то киргиз, не то казах. Фигура у него была довольно посредственная. Он поднимался медленно на арену, вытягивая руки вперед, кружил вокруг своего противника, а затем неожиданно хватал его за кисти. Тот начинал извиваться, как змей, от «боли», но оторваться никак не мог и вынужден был прекратить схватку, считая себя побежденным. На самом деле вся эта борьба была не чем иным, как инсценировкой. Никакой железной хваткой Оно Китаро не обладал.

Глеб Константинович много ездил по городам России, пока труппа не распалась. Времена наступили голодные, и бороться стало все труднее. Да и цирки постепенно прекратили свое существование. Зауэр поступил в физкультурный техникум (Спасский педтехникум), работал сначала в Спасске, затем в Мариинском Посаде, а позже окончательно обосновался в Юрине, где преподавал физкультуру в школе. Здесь остались у него жена и дочь.

У Глеба Константиновича было две слабости: женщины и вино. Правда, последнее увлечение он оставил до ареста. Когда я его спросил, сколько раз он был женат, мой новый друг задумался.

— Если считать регистрированные браки, то их было три, а может быть, и четыре. Понимаете,— объяснил он мне,— я же не имел своего дома и мотался по разным городам, сегодня здесь, а завтра там. А мы, борцы, пользовались большим успехом у женщин. Многие из них приходили специально в цирк, и не только затем, чтобы понаблюдать за ходом поединков и полюбоваться фигурами борцов, но также и для того, чтобы пригласить их к себе. И не только на одну ночь. Таких было много, и мы этим пользовались.

Но одно дело — провести ночь с интересной дамочкой, другое, когда приходится у нее быть неделями.

Понимаете, Генри, мы жили постоянно в захудалых и грязных гостиницах и домах приезжих, где стены были бурыми от клопов, а уборная находилась во дворе. Пользовались столовой, где скверно готовили, или сами занимались стряпней. Все это, конечно, надоедало. Мы мечтали о домашнем уюте и чистой постели, и вкусной еде, и когда такая возможность предоставлялась, мы от нее не отказывались. Не забудьте к тому же, что мы всегда были голодными, а бороться с пустым желудком — мучение. Борец, который не получает ежедневно хорошую порцию мяса — не борец.

Но в маленьких провинциальных городах все на виду, и чтобы не портить репутацию наших дам, мы нередко вынуждены были играть роль женихов. Должен вам сказать, что у меня иногда были действительно серьезные намерения, я даже дважды регистрировал браки, но увы, счастье длилось не долго. Грешный я человек. Генри, и может быть поэтому меня Бог наказал. В свое оправдание, однако, хочу сказать: хотя я и был в чем-то легкомысленным человеком, это не мешало мне оставаться хорошим преподавателем физкультуры, тренером и организатором. Мои воспитанники принимали участие во всех соревнованиях, и не счесть тех грамот и наград, которые они получили. Меня знали как хорошего специалиста, не только в Спасске, Марпосаде и Юрине, но и во всей республике. Не хочу хвалиться, но многие из моих учеников добились высоких результатов. Среди них был и чемпион мира.