Марийский лесоповал: Врачом за колючей проволокой - [26]

Кроме паспортных данных указывались дата, место и причина смерти, откуда прибыл умерший и тому подобное. Дальше следовало описание наружного осмотра трупа: рост, цвет глаз, цвет волос на голове и на бороде, татуировки, рубцы...

Существовал еще акт с указанием, где, когда и в присутствии кого был погребен покойник, и что труп был опущен в яму ... метр глубиною, ... метр шириною, ... метр длиною, головой на ... У могилы поставлен ... с надписью ... и подписи.

После заполнения всех этих актов полагалось сообщить родственникам о смерти заключенного и о том, что они могут получить его вещи. Вещи приговоренных к высшей мере наказания не возвращались родственникам. На этом заканчивались все формальности, которые, однако, далеко не всегда соблюдались.

Тоня, Серый и Уля

Тоня оказалась очень ласковой девушкой. Я в этом убедился после того, как увидел ее со слезами на глазах. В тот день она измучилась на лесоповале, и к тому же ее оскорбил бригадир. Короче говоря, она расстроилась. Я попытался ее утешить, гладил как ребенка по голове, целовал в лоб. Ничего не помогало. Тогда я поцеловал ее сначала в щеку, а затем и в губы. Она перестала плакать, обняла меня и сама начала целовать.

С этого дня я приходил к ней каждое утро перед подъемом в барак и будил ее поцелуями. Вечером прощался с ней таким же образом.

Конечно, за нами наблюдали завистливые женские глаза, были и такие, которые желали нам зла. О том, что я подружился с Тоней, всем стало известно. Шило в мешке не утаишь, а «радиопараша» работала исправно.

Однажды ко мне подошел Серый.

— Док, давай-ка,— сказал он с вызовом,— оставь Тоню в покое. Хватит, поиграл. Надо мною уже смеются.

— А это не твое дело.

— Как не мое дело? Тоня моя.

— Ошибаешься. Можешь ее спросить.

— А мне зачем спрашивать ее? Я сказал тебе, что она моя.

— Я хорошо помню, что ты говорил о ней. Ты сказал, что порвал с ней!

— Это я только так сказал. Ради шутки. Хотел проверить ее.

— Этим, Серый, не шутят. Выходит, проверка кончилась не в твою пользу. Сам виноват. И, кроме того, Тоня не подопытный кролик. Запомни.

— Все равно. Оставь ее, иначе будет плохо.

— Угрожаешь? Не на того напал. А что касается Тони — ты ей нужен, как собаке боковой карман. Понял?

— Ладно, док. Мы с тобой еще встретимся.

Я, как и обещал, сочельник и рождество провел в обществе девушек — Тони, Ули и Нины. Они привезли еловые веточки и украсили их бумажками и ватой. Получилась миниатюрная рождественская елка. Я накопил немного хлеба, достал немного масла и с полкилограмма конфет. Для зэка — лучший подарок, когда он может набить живот.

Питание в колонии было сквернейшее, и зэки ходили голодными. Страдали и девушки. Их лица заметно осунулись, и одежда уже не облегала их так плотно, как прежде.

О питании говорилось и в одном из приказов (правда не для заключенных), что «во всех колониях имели место перебои в питании заключенных овощами, мясом, жирами. Отсутствовал систематический контроль за работой кухонь и столовых, особенно на производственных участках. Ассортимент приготовляемой пищи однообразен. Имели место хищение продуктов питания обслугой кухонь, в результате заключенные недополучали положенное им по нормам питания. В отдельных производственных участках столовые вообще не были организованы».

Девушки сразу оживились, заулыбались и после трапезы начали петь. В основном это были военные песни: «Синий платочек», «Землянка» и другие. Некоторые из них я слышал впервые, в том числе очень мелодичную «На полянке возле школы встали танки на привал...»

Вспоминали, как на воле встречали рождество, и невольно загрустили. На этот раз, прощаясь с девушками, я целовал их всех очень крепко и чувствовал, как они нуждались в ласке. Правда, Нина уже не была одинока.

Девушка она была видная, и на нее сразу обратили внимание. От ухажеров отбоя не было, и она могла себе выбрать друга по вкусу. За время пребывания в местах заключений, в тюрьмах и на этапах, Нина поняла, что ей одной не справиться со всеми трудностями, которые ей предстояло преодолеть. Нужна была надежная опора, защитник, способный помочь ей в трудную минуту жизни. Она выбрала крепкого мужчину пет тридцати, с волевым лицом и хорошо одетого. Уже по его внешнему виду можно было сделать вывод, что этот человек нигде не пропадет и, вероятнее всего, станет нарядчиком, бригадиром, или начальником какого-нибудь цеха.

Он будет одевать и кормить ее и постарается устроить на блатную работу. Правда, при определенных условиях, если Нина станет его лагерной женой. Таковы правила игры в лагерях. Но, когда стоял вопрос о выживании, чаще всего девушки соглашались на эти условия.

27 декабря, в день моего рождения, было очень холодно, градусов под тридцать. Утром в столовой Ковалев объявил, что прибыли пульманы, и надо их срочно погрузить. Мобилизовали всех, кроме инвалидов и больных. Для меня не сделали исключения. Толстые бревна, длиной около 2,5 метров, надо было грузить в большие товарные вагоны. Зэки, которые были слабее, тащили их вдвоем. Я справлялся один.

Работали часов шесть и, несмотря на холод, нагрелись основательно. Зэки остались довольны, так как получили дополнительный паек хлеба.