Мария Тюдор - [3]

ГИЛЬБЕРТ. Зачем ты всегда вспоминаешь об этом, Джошуа?

ДЖОШУА. Чтобы сказать тебе, что оба мы - я и Джен - должны любить тебя: я как брат, она... не как сестра!

ДЖЕН. Да, как жена. Я понимаю вас, Джошуа. /Погружается в задумчивость./

ГИЛЬБЕРТ /тихо, Джошуа/. Погляди на нее, Джошуа! Разве она не прекрасна, не восхитительна? Разве она не достойна самого короля? Если бы ты знал! Нет, ты не можешь понять, как я люблю ое!

ДЖОШУА. Берегись! Это неблагоразумно: нельзя так любить женщину. Другое дело - ребенка.

ГИЛЬБЕРТ. Что ты хочешь оказать?

ДЖОШУА. Ничего. Через неделю я буду на вашей свадьбе. Надеюсь, что освобожусь к тому времени от государственных дел и что все будет кончено.

ГИЛЬБЕРТ. О чем ты? Что будет кончено?

ДЖОШУА. Ах, тебе незачем знать об этом, Гильберт. Ты влюблен. Ты человек из народа. Какое тебе дело до всего, что происходит там, наверху, когда ты так счастлив внизу? Но раз уж ты спрашиваешь меня, я скажу тебе: есть надежда, что через неделю, а может быть, даже через двадцать четыре часа, Фабиано Фабиани уступит свое место у королевы другому.

ГИЛЬБЕРТ. А кто этот Фабиано Фабиани?

ДЖОШУА. Любовник королевы, знаменитый временщик и обольститель, который может отрубить голову неугодному ему человеку быстрее, чем сводня прочесть молитву. Это лучший из временщиков, какие доставались палачу Тоуэра за последние десять лет. Надо тебе знать, Гильберт, что за голову каждого вельможи палач получает десять экю серебром, а иногда и вдвое больше, если попадется очень уж важная голова. Все хотят падения Фабиани. Правда, я слышал это только при исполнении служебных обязанностей, от людей, довольно скверно настроенных, которым не позже, чем через месяц предстоит лишиться головы, короче говоря - от недовольных.

ГИЛЬБЕРТ. Пусть волки грызутся между собой. Что нам до королевы и ее фаворита? Не правда ли, Джен?

ДЖОШУА. О, против Фабиани составился славный заговор! Счастлив он будет, если выскочит невредимым! Я не удивлюсь, если сегодня ночью что-нибудь произойдет. Только что я видел вон там господина Симона Ренара, бродившего в раздумье.

ГИЛЬБЕРТ. А кто такой господин Симон Ренар?

ДЖОШУА. Как, ты и этого не знаешь? Первая рука императора в Лондоне. Королева должна сочетаться браком с испанским принцем, и Симон Ренар представляет его особу при дворе ее величества. Королева ненавидит и вместе с тем боится его, этого Симона Ренара, но ничего не может с ним поделать. Он уже уничтожил двух или трех временщиков. У него особый талант уничтожать временщиков. Время от времени он очищает от них дворец. Это тонкая и хитрая бестия, которой известно все, что происходит! Ничто не делается без целого здания его интриг. Что до лорда Педжета - не спрашивал ли ты меня также, кто такой лорд Педжет? - это один ловкий вельможа, бывший у власти при Генрихе Восьмом. Он член Малого совета и пользуется таким влиянием, что другие министры не смеют дышать при нем, за исключением одного только канцлера, милорда Гардинера, который его презирает. Сильный человек этот Гардинер и очень высокого происхождения. А Педжет просто ничтожество. Сын башмачника. Его скоро сделают бароном Пед!

жетом де Бодезер в Стаффорде.

ГИЛЬБЕРТ. Как бойко он толкует обо всем этом, наш Джошуа!

ДЖОШУА. Еще бы! Ведь постоянно слышишь разговоры государственных преступников.

/В глубине сцены показывается СИМОН РЕНАР./

Я должен сказать тебе, Гильберт, что никто не знает историю своего времени лучше, чем тюремщик Тоуэра.

СИМОН РЕНАР /услышавший последние слова, из глубины сцены/. Вы ошибаетесь, почтеннейший, - не тюремщик, а палач.

ДЖОШУА /тихо, Джен и Гильберту/. Отойдем подальше.

/СИМОН РЕНАР медленно уходит./

/Видя, что он скрылся, продолжает./ Это и есть господин Симон Ренар.

ГИЛЬБЕРТ. Не нравятся мне все эти люди, шныряющие вокруг моего дома.

ДЖОШУА. Какого дьявола ему здесь нужно? Однако мне пора отправляться. Уж не готовит ли он мне новую работу? Прощай, Гильберт! Прощайте, красотка Джен! А ведь я вас знал вот этакой малышкой!

ГИЛЬБЕРТ. Прощай, Джошуа, Но скажи на милость, что это ты прячешь под своим плащом?

ДЖОШУА. О, ведь я тоже заговорщик.

ГИЛЬБЕРТ. Какой еще там заговор?

ДЖОШУА. Ах вы, влюбленные, все-то вы забываете! Не говорил ли я вам, что послезавтра день поздравлений и подарков? Вельможи готовят сюрприз Фабиани, у них свой заговор, а у меня - свой. Королева, быть может, подарит себе новенького фаворита, а я подарю своему ребенку куклу. /Вытаскивает из-под плаща куклу./ Видите, тоже новенькая. Посмотрим, кто из двух раньше разобьет свою игрушку. Храни вас господь, друзья мои!

ГИЛЬБЕРТ. До свиданья, Джошуа.

/ДШУА уходит. ГИЛЬБЕРТ берет руку Джен и горячо целует ее./

ДЖОШУА /в глубине сцены/. О мудрое провидение! Каждому оно дарит свою игрушку: ребенку - куклу, мужчине - ребенка, женщине - мужчину, а дьяволу женщину. /Уходит./

Явление третье

ГИЛЬБЕРТ и ДЖЕН.

ГИЛЬБЕРТ. Придется и мне покинуть вас. Прощайте, Джен, спите спокойно.

ДЖЕН. Вы не войдете со мной, Гильберт?

ГИЛЬБЕРТ. Нет, Джен. Вы знаете, мне этой ночью надо закончить работу в мастерской, чеканку кинжала для какого-то лорда Кленбрассила, которого я никогда в глаза не видал. Он просил, чтобы все было готово к завтрашнему утру.