Мария Кровавая - [6]

Екатерина ответила, что она и все присутствующие с нетерпением ждут представления в беседке. После чего повозка со сценой незамедлительно проехала вперед, а гобелен был удален.

У зрителей на мгновение захватило дух. При свете факелов все выглядело, как в волшебном сказочном мире рыцарского романа, который как будто ожил на этой сцене. Все пространство вокруг Обители Наслаждений представляло собой густой ковер из полевых цветов, среди которых росли кусты боярышника и шиповника. Там даже вилась цветущая виноградная лоза. Все это было изготовлено из зеленой камчатной ткани, шелка, атласа и парчи. В сияющей золотом беседке стояли шесть дам в серебристо-зеленых одеяниях с вышитыми золотыми нитями переплетенными буквами «Г» и «К» и их кавалеры. Одежда и высокие прически женщин, а также богатые накидки их шести партнеров были покрыты сверкающими блестками. Шляпы, камзолы и атласные пурпурные накидки мужчин также были с монограммами короля и королевы. Кроме того, на накидках золотом выделялись их имена: Преданное Сердце (король), Мужество, Добрая Надежда, Неукротимая Страсть, Верность и Любовь.

Через некоторое время, когда собравшиеся смогли в достаточной мере насладиться зрелищем, все двенадцать участников действа сошли с повозки, которая отъехала в угол, чтобы освободить место для танцев. Появились музыканты в красочных костюмах, заиграла музыка, и шесть пар прошлись в замысловатых па, которые разучивали несколько недель. Они еще не закончили представление, как вдруг с подмостков, где располагался простой люд, несколько десятков человек ринулись к повозке и начали срывать золотые и серебряные украшения. (Накануне, после турнира, сцена с лесом была ввезена в большой зал, где королевская стража и придворные разорвали все драгоценные декорации на памятные лоскуты. распорядитель празднеств позднее написал, что двум из тех, кого приставили все это охранять, разбили головы, остальных просто прогнали. «Так что для короля, — заметил далее распорядитель празднеств, — не осталось ничего, кроме голых деревяшек».) Лорд-камергер и его люди бросились к толпе и начали громко призывать стражу, по те, видимо, решили не ввязываться, и Обитель Наслаждений в течение нескольких минут растащили по кусочкам.

Генрих, который исчез из группы танцующих во время перерыва, сейчас наблюдал за суматохой из дальнего конца зала, приглашая почтенных дам и послов снять на память золотые буквы также и с его костюма. Но «простые люди сообразили быстрее, — написал хроникер. — Они бросились к королю и дерзко разорвали па нем камзол, равно как и на его партнерах». Один из танцоров, Томас Невет, попытался спастись от «грабителей», взобравшись на сцену, но они залезли вслед за ним, и он тоже «лишился наряда». Генрих позвал стражу, только когда «народ» начал подбираться к дамам. Толпа была мгновенно рассеяна и оттеснена назад, на достаточное расстояние, чтобы позволить Генриху и Екатерине с дуэньями удалиться через боковую дверь.

Наверху, в королевских покоях, Генрих приказал подать полуночный ужин всем пострадавшим от этого нападения. Скорее позабавленный случившимся, чем рассерженный, король «обратил все эти грубости в смех и игру» и посоветовал своим партнерам считать все потерянное пожертвованием, дарованным зрителям по законам чести. По-видимому, он сумел их убедить, поскольку ужин, завершающий два дня празднеств, прошел в необычном «веселье и радости».

«Простые люди», которые смогли унести золотые блестки и другие украшения, также порадовались. За несколькими исключениями все оказалось отлитым из чистого золота, хранящегося в королевской сокровищнице. Генрих приказал расплавить золотые слитки и передать в распоряжение церемониймейстера для изготовления декораций. Значительная часть украшений представляла большую ценность. Моряк, которому удалось сорвать несколько золотых букв с костюмов танцоров, потом продал их ювелиру почти за четыре фунта — сумма по тем временам огромная, если учесть, что капитан корабля зарабатывал в год три фунта.

Этот моряк и вместе с ним все побывавшие на празднестве «простые лондонцы», а также стражники, конюхи и придворные, наверное, надолго запомнили торжества и турниры в честь принца Генриха. Они, конечно, запомнили и короля, который был победителем в турнирных поединках, искусным танцором, артистом, а затем оказался беспомощной жертвой обожающей его алчной толпы. А вот самого младенца принца, в честь которого состоялись торжества, они скоро забыли. Он оказался слабеньким и, несмотря на уход огромного числа нянек в Ричмондском дворце, через восемь дней после окончания празднеств умер.

Екатерина, которая не видела младенца уже несколько недель, была безутешна. Ее дитя умерло, и с ним умерли возродившиеся было надежды на материнство. Убитый горем Генрих плакал, богохульствовал и орал на слуг. Его грандиозные планы, которые он уже построил для мальчика и для себя самого, сорвались. Он пытался утешить жену, а затем взмахивал рукой и уходил прочь, чтобы вскочить на коня.

ГЛАВА 2

Как часто юноша, устав

От детства радостных забав,

Искать на поле брани славы