Марионетки - [12]

– Опять сломался, скотина! – сердито произнес водитель и разразился отборной руганью, не забыв упомянуть завод-изготовитель, «поганую падлу», продавшую ему это дерьмо, а затем почему-то рыночную экономику.

Указанный Ромадовым адрес оказался в новом глухом, безлюдном районе, почти у самой Кольцевой дороги. Безликие коробки стандартных домов, лишенные зелени и заваленные остатками строительного мусора дворы, мертвая тишина. Фонарей, естественно, не было, и единственными источниками света служили луна да блики из окон, где люди до сих пор не спали.

– Веселенькое местечко! – поморщился Юрка. – Очень подходит для убийц и насильников.

– Кого тут убивать? – возразил я. – Вокруг даже кошек не видно.

– Хотя бы нас с тобой! – усмехнулся Голиков.

– Ха! Это мы еще посмотрим!

Излишняя самоуверенность, как известно, сгубила множество людей и на сей раз едва не стоила мне жизни.

Нужный дом мы нашли не скоро. Неизвестно, какой умник планировал застройку, но разобраться, где кончается одна улица и начинается другая, было чрезвычайно сложно. Здание оказалось нежилым. Стены возвели, крышу соорудили, но окна пока не застеклили и квартиры не оборудовали.

– Обманул, козел! – выругался я. – Ну погоди, целитель поганый! Я тебе сделаю козью морду!

– Тихо! – перебил Юрка. – Смотри!

В одном из окон третьего этажа виднелся свет.

– Идем туда!

Мы зашли в подъезд и начали осторожно подниматься по заляпанным известкой ступеням. В воздухе ощущался слабый запах краски. Неожиданно до нас донеслись тихие голоса. Я торжествующе улыбнулся: «Попались, голубчики» – и первым шагнул в зияющий дверной проем. В тот же момент в лицо мне ударила удушающая вонючая струя какого-то газа; глаза заволокло пеленой, ноги подкосились, и я потерял сознание.

Очухался я не скоро и сперва не мог сообразить, где нахожусь. Мысли притупились, мозги работали с трудом. Наконец я более-менее вспомнил недавние события и огляделся по сторонам. Я лежал на грязном холодном полу в пустой комнате с кирпичными неоштукатуренными стенами, руки мои были связаны за спиной. В дальнем углу валялась неподвижная, темная, иногда постанывающая груда, в которой я распознал Голикова. Очевидно, он еще не пришел в себя. Из соседнего помещения слышались монотонные голоса: «Они не скоро очнутся…» – «Да, ты прав…» – «Скоро приедет машина?…» – «Через пятнадцать минут…» – «Посвятим это время самосозерцанию».

Несмотря на наше весьма незавидное положение я едва не расхохотался… «Самосозерцанию! Кретины! Нельзя мерить всех по собственной мерке! Думаете, отравой в морду попрыскали, руки скрутили, и все?! Хрен вам с маслом! Не на того нарвались». Дело в том, что я с детства был не предрасположен к наркотикам. Местный наркоз на меня вообще не действовал, да и общий – довольно слабо. В компании с ребятами я иногда покуривал анашу, но при этом не испытывал ни малейшего кайфа и лишь с удивлением наблюдал, как «тащатся» мои приятели, не понимая, отчего это они так забалдели. В газе, которым нас отравили, очевидно, содержался сильнодействующий наркотик. Я отрубился, но очнулся гораздо раньше, чем рассчитывали мои недруги. Кряхтя от последствий радикулита, я согнулся пополам, приблизив к лицу сжатые колени. Подсунул под связанные руки одну ногу, потом другую. В результате руки оказались спереди. Узел был довольно примитивным. Я быстро распутал его зубами и с наслаждением размял затекшие кисти. Потом развязал Голикова. Он пробормотал нечто неразборчивое, однако глаза не открыл.

«Ладно, – решил я, – сам разберусь», – и на цыпочках направился к проему, ведущему в соседнюю комнату. Наши «друзья» созерцали. Четыре неряшливых бритоголовых типа сидели на корточках, бессмысленно уставив оловянные глаза в противоположную стенку. Троих я положил сразу, даже не дав им понять, что происходит, но четвертый опомнился и ринулся в бой. По правде сказать, дрался он неплохо. Мне, не до конца оправившемуся от действия газа, поначалу пришлось туго. Я едва отразил нацеленный в голову хлесткий «маваши»[5], принял на живот «майгери-кокато»[6] и, задыхаясь, ушел на дальнюю дистанцию.

– Сдавайся! Поедем к гуру. Ты встанешь на путь истины, – мертвым голосом предложил сектант.

– Заткнись, зомби безмозглый, – огрызнулся я, переходя в наступление. Голова к тому времени почти прояснилась. Противник попытался остановить меня ударами ног, но я легко их заблокировал и сорвал дистанцию. Голенью левой ноги в подколенный сгиб… кулаком в подбородок… носком ботинка по голени… захват обеими руками за плечи… коленом в живот и наконец локтем правой в челюсть. Сектант отключился. Его тело шлепнулось на бетонный пол.

– Что здесь происходит? – на пороге появился Юрка, белый как мел, с мутными, плохо соображающими глазами.

– Твой Ромадов, очевидно, предупредил бритоголовых. Нас опрыскали отравляющим газом и забрали в плен вот эти мешки с дерьмом, – я кивнул на бесчувственных сектантов. Взгляд Голикова слегка прояснился.

– Поня-ятно! – пробормотал он.

– С минуты на минуту подъедет машина, – продолжал я, – которая должна отвезти нас куда-то, может, в то место, где прячут Куракина с Леной. Что будем делать?