Мариадон и Македа - [14]

Видя все это, Юд-Юд, незаметно для глаз людей, подлетел и что-то прошептал Соломону. Правитель, пребывал в некотором недоумении, вдруг словно очнулся. Он поднялся со стула и, повернувшись к первосвященнику спиной, сказал:

— Садок, я выслушал твои рекомендации и думаю, что ты сильно преувеличиваешь силу царицы и ее жрецов. Я уже не юноша, какого может прельстить красота и сладкие речи, за годы правления мне пришлось многое повидать. Тебе должно быть известно, что мне покорилось множество женских сердец и уверяю тебя, что мне, царю Урушалемскому, Соломону, не составит труда очаровать Македу, царицу Савскую. Наш союз и признание ею единобожия станет очередной победой Урушалемского царства. Это возвеличит меня среди всех властителей земных.

Повернувшись в сторону Садока, царь продолжил:

— А если, как ты утверждаешь, ее кмарим представляют опасность, то вы, как мои духовные стражники, на то и есть, чтобы оберегать меня от воздействий других жрецов и благословлять на успех. Если вы не способны, то зачем мне вас всех содержать? Зачем я столько средств выделил на воздвижение храму богу. Я все чаще вспоминаю слова военачальника Мариадона, коего вы так недолюбливаете, что священники стали меньше заниматься своими прямыми обязанностями и стремитесь принимать за меня все решения. Если ты первосвященник, то продолжай заниматься религией, думаю, что с делами царства справлюсь и без тебя.

— За последние годы вашего общения с Мариадоном вы изменились. Ваше отношение к религии и духовенству стало меняться и, стоит заметить, не в лучшую сторону. Под его влиянием вы стали резко отзываться о духовенстве. Вспомните наставление вашего отца о наиважнейшей роли религии в царстве. Царь Давид, даже отправляясь на войну, часть воинов оставлял молиться нашему богу, и поэтому был непобедим.

— Военачальник Мариадон не молитвами, а армией защищает наши земли и пока не проиграл не одного сражения.

— Урушалемское царство оберегают не Мариадон и его войска, а наши ежедневные молитвы богу.

— Тебе так не нравится Мариадон, поскольку он самостоятелен. Он равнодушен к религии и всем этим обрядам и, что больше всего вас раздражает, его призыв отделить духовенство от влияния на царя.

Сделав пару шагов, Соломон продолжил:

— И знаешь, я день ото дня прихожу к мнению, что он прав, что духовенство пытается заменить собой власть. Мне уже двадцать пять лет, а я самостоятельно даже царицу к себе пригласить не могу. Вы, как маленького ребенка, продолжаете меня оберегать и наставлять, думая, что я буду и дальше покорно выполнять ваши рекомендации. Моему терпению пришел конец, и с сегодняшнего дня я единолично буду решать, что мне делать и кого приглашать.

Садок, до этого дня заменявший Соломону отца, был раздосадован таким сильным желание молодого правителя добиться самостоятельности. Он, как и другие верные подданные, верой и правдой служили ему и желали самого лучшего. Надеясь остудить пыл царя и вразумить его, он, подняв голову, сказал:

— Мой господин, в вас с каждым днем все больше растет гордыня, а как вы знаете, — это грех.

— О каком грехе ты говоришь, грехи это для простых людей, а я великий владыка Урушалема, помазанник божий.

Садока это разозлило. Он видел что правитель, воспитанный им в лоне единобожья, готов из-за этой Македы перечеркнуть все начинания. Он понимал, что лучше сейчас соблюсти спокойствие:

— Да, господин, в величие Урушалема есть ваша заслуга, но мы считаем, это все благодаря богу, и именно наши каждодневные молитвы помогают стране процветать.

— Пускай благодаря богу. Но этот самый бог посадил меня на трон, и ты вместе с пророком Нафаном помазал меня. Разве не так?

— Так, повелитель.

— И именно мне поручено богом воздвигнуть храм и стать правителем Урушалемским. Подданные должны мне подчиняться.

— Да, мой господин.

Садок опечалился, все его аргументы не имели для Соломона никакого значения. Первосвященнику стало ясно, что царь решил во что бы то ни стало покорить сердце властительницы Савской, и все увещевания бесполезны.

Властитель продолжал:

— Садок, я принял решение единолично, и оно окончательное. Македа прибудет во дворец на празднование Песаха, и я сегодня же распоряжусь, чтобы подготовили приглашение для нее.

— Как пожелаете, повелитель, — кротко произнес священник.

Видя покорность Садока, уже спокойным тоном Соломон продолжил:

— Ты никак не желаешь понять, что я уже не тот юнец, что только вошел на престол, и которого нужно оберегать. Мне надоело постоянно прислушиваться к твоему мнению и делать то, что ты мне рекомендуешь. Впредь я буду действовать по зову сердца. Если тебя не устраивает принятое мною решение и ты продолжишь настаивать на своем, то можешь покинуть это кресло и посвятить время своими прямым обязанностям по служению в храме. Это место займет другой священник или же я поступлю еще мудрее и позабочусь о том, чтобы это кресло совсем убрали.

Видя решительный настрой царя, Садок решил уступить. Будучи мудрым священником, он понял, что битва проиграна, и лишние доводы внесут еще больший раскол между ними, после которого он полностью потеряет влияние на властителя. Ему было обидно от признания того, что Македа одержала первую победу.