Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - [123]

Тэтчер почувствовала облегчение. К тому же на этот случай у нее было кое-что заготовлено. «Она полезла в свою сумку и вытащила оттуда заранее отпечатанное коммюнике, черт бы его побрал», — вспоминал присутствовавший при этом американец. Документ, фиксировавший достигнутое в Кэмп-Дэвиде согласие, включал четыре важных пункта: Запад стремится не к ядерному превосходству, но к равновесию сил в этой области; практическое развертывание СОИ должно стать предметом переговоров; высшая цель этой инициативы, как и действий Запада в целом, — укрепить ядерное сдерживание, а не подорвать его; переговоры о контроле над вооружениями должны ставить своей целью сокращение количества вооружений с обеих сторон.

Президент передал документ Роберту Макфарлейну, своему советнику по национальной безопасности. Тот кивнул головой и передал его госсекретарю Джорджу Шульцу, который тоже одобрил проект. Министр обороны Каспар Уайнбергер, известный жесткостью своих позиций, не присутствовал на встрече. Когда он узнал, что там произошло, он был вне себя. Но еще до того, как он успел это узнать, Тэтчер вернулась в Вашингтон, провела пресс-конференцию и объявила на ней о том, что президент одобрил эти четыре пункта. Она была в восторге. С ее точки зрения, на все обозримое будущее осуществление СОИ было ограничено лишь сферой научно-исследовательских работ. Тэтчер лично добилась этого, сделала все, что было в ее силах, для сохранения Североатлантического союза. За шесть дней она облетела весь мир и к Рождеству с триумфом возвратилась в Лондон.

Через два года ей предстояло вновь торопиться в Вашингтон со спасательной миссией. В октябре 1986 года в столице Исландии — Рейкьявике — состоялась встреча президента США Рейгана и Генерального секретаря советской компартии Горбачева. Рейган отправился в Рейкьявик в ожидании ненапряженной подготовительной беседы, которая должна была открыть путь к официальной встрече на высшем уровне следующим летом в Вашингтоне. Он даже оставил дома Нэнси. Горбачев, ко всеобщему удивлению, привез свою супругу, Раису, с собой. Но, что было куда существеннее, он застал американцев врасплох, вытащив из своего портфеля принципиальное предложение о полном ядерном разоружении в течение десяти лет.

— Уничтожить все ядерное оружие? — удивленно переспросил Рейган. — Но Михаил, я же все время именно об этом и говорю. Мы этого добиваемся уже давным-давно — полного уничтожения ядерных вооружений. Это всегда было моей целью.

— Тогда так и решим? — спросил Горбачев.

— Прекрасно, — ответил Рейган {14}.

Оставалось, однако, одно «но»: Горбачев связывал полное уничтожение ядерных вооружений с согласием Рейгана на то, чтобы СОИ не выходила за пределы лабораторных исследований. Но этого «но» оказалось достаточно, чтобы потопить всю сделку. Рейган отказался пойти на такую уступку. Горбачев тоже не уступал, и переговоры завершились разочарованием и взаимными обвинениями.

Когда Тэтчер узнала о происшедшем, она пришла в ужас не от того, что соглашение не было достигнуто, но от того, что оно чуть было не состоялось. Неужели же президент не понимал, что означало бы подобное соглашение? Он вышибал почву из-под всей концепции ядерного сдерживания — той первоосновы, на которой стояла оборона всего Запада. Ядерное оружие невозможно, недопустимо уничтожать полностью. «Я полагаю, что мир без ядерного оружия — мечта, — говорила Тэтчер. — Нечто вроде мира без преступности. Невозможно отменить уже полученные знания, и всегда есть опасность, что ими воспользуется и кто-то другой. Поэтому всегда будет существовать необходимость как-то сдерживать подобную опасность».

Но даже если бы оказалось возможно полное уничтожение ядерных вооружений, Тэтчер убеждена, что подобное решение было бы ошибкой. По ее мнению, наличие фактора ядерного сдерживания — единственное, что предотвратило возникновение новой войны в Европе после 1945 года. Будь то войны ядерной или обычной. Ядерная гарантия наиболее действенна. Кроме того, если бы были устранены все ядерные вооружения, то как бы мог Запад защитить себя против Советского Союза, обладавшего огромным преимуществом в области обычных вооружений? Подобная перспектива была поистине кошмарной.

Премьер-министр поспешила в Вашингтон, чтобы разъяснить свою точку зрения на эти вопросы. На этот раз Тэтчер не стремилась нападать на Рейгана, как во время той встречи в Кэмп-Дэвиде двумя годами раньше. Ее подход был мягче, даже заботлив; но цель оставалась прежней. Сама Тэтчер и Чарльз Пауэлл, ее высший советник по вопросам внешней политики, еще раньше объяснили свои взгляды Шульцу, Уайнбергеру и новому помощнику президента по вопросам национальной безопасности Джону Пойндекстеру. Те поняли, почему Тэтчер так взволновали сообщения о встрече в Рейкьявике. Пауэлл набросал проект совместного заявления, которое предстояло на следующий день показать президенту. Тэтчер повторяла в точности то же самое, что она проделала двумя годами раньше. Если президент не отдавал себе отчета, о чем он говорил, то она была намерена открыть ему истину, перетянуть его на свою позицию, а затем провозгласить эту позицию как их совместную.