Марфа Васильевна. Таинственная юродивая. Киевская ведьма - [51]

– Остановись, князь Михаил Васильевич, послушай моих глупых речей, послушай моего ума-разума, – сказала она. – Ты добр, князь, ты выслушаешь меня, хотя видишь перед собою нищую!..

Скопин-Шуйский в недоумении остановился и спросил ее:

– Кто ты такая?.. И что тебе надобно?..

– Это сумасшедшая! – отвечал Димитрий Шуйский. – Не слушай ее, князь, милости просим, гость дорогой, мы ждали тебя и не думали дождаться!

– Сам ты сумасшедший, – возразила юродивая, как будто обидясь замечанием, – сам ты сумасшедший, учи жену свою, чтобы она была умнее!.. He ходи, князь, на пир, – присовокупила она, обращаясь к Скопину-Шуйскому, – не ходи, наше солнце красное, Екатерина не умеет состряпать, а если уж состряпает, так поперхнешься кушаньем!..

Князь Скопин-Шуйский посмотрел на Агафью с улыбкою и начал взбираться на крыльцо.

– Князь! Выслушай меня! – закричала опять юродивая. – Уж если идешь на пир, то не пей, ради Господа, не пей заздравного кубка, а не то, начавши за здравие, сведешь за упокой!

Толпа бояр скрылась. Юродивая грустно посмотрела им вслед и, севши на ступеньках крыльца, зарыдала…

Пир был в самом разгаре. Хозяин радушен, гости веселы, князь Михаил Васильевич доволен и радушен – чего ж еще ожидать?..

– Князь Михаил Васильевич! – сказал наконец Димитрий Шуйский. – Обед наш приближается к концу, сейчас мы пили за здравие царя; теперь, по твоему предложению, следовало бы выпить за благоденствие святой Руси; но мы все предлагаем второй кубок за здравие спасителя нашего отечества, за героя князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского!..

– Благодарю, князь, благодарю, бояре! – говорил Скопин, кланяясь на все стороны. – Подобная честь превышает все мои заслуги… но, не смея противиться вам и принимая ваше предложение, как голос, проистекающий прямо от сердца, я согласен!..

– Князь! – начал снова Димитрий Шуйский. – Желание общее исполнено, позволь же мне, твоему ближнему родственнику, принести свою просьбу: жена моя Екатерина, выносившая тебя на руках своих, желает полюбоваться тобою и сама, из своих собственных рук, поднести тебе заздравный кубок!.. Позволишь ли, князь?

– Заздравный кубок! – вскричал Скопин, припомнивши слова юродивой. – Заздравный кубок!.. – Потом он одумался и отвечал: – Принимаю с благодарностью, князь, предложение твоей супруги и рад сердечно видеть княгиню…

Двери отворились, и Екатерина с серебряным подносом в руках, на котором стоял золотой кубок с заморским вином, вошла в светлицу. Лицо княгини было ужасно, бледно, посинелые губы дрожали, она тряслась всем телом, так что кубок прыгал на подносе. Она низко поклонилась Скопину, хотела начать речь, но молодой герой предупредил ее…

– Екатерина! – начал он тихо, но нежным и приятным голосом. – Екатерина!.. Я не заслуживаю подобной чести, я сам бы должен был явиться к тебе и отблагодарить тебя за твое попечение о мне в дни моей юности, но ты предупредила меня, княгиня, и я благодарю тебя, тысячу раз благодарю!..

Екатерина Шуйская снова поклонилась:

– Приветствую тебя, князь Михаил Васильевич, – сказала она, – приветствую тебя от лица всей Руси, юный герой и спаситель отечества! Прошу выкушать кубок, да весь, князь, не оставляй зла!

– Весь, княгиня, весь выпью! – отвечал Скопин, принимая с подноса кубок. – Я зла не знал и не знаю, а особливо в доме моих ближних, на святой Руси!.. – Князь Скопин поднял кубок, подал знак рукою прочим гостям, все последовали его примеру, и он, поднявши сосуд над головою, продолжал: – За благоденствие нашего возлюбленного отечества, в память убиенных на брани, за здравие храбрых воинов-защитников! Ура!

– За здравие героя и спасителя отчизны, князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, ура! – отвечали собеседники единогласно.

Все осушили кубки, а кубок князя Скопина явился на столе пустой.

– Как ты переменилась, княгиня, – начал было опять Скопин, обращаясь к Екатерине, но вдруг побледнел, зашатался и, схвативши себя за голову, вскричал: – Горит, горит весь мир, небо и земля! Все горит! А!.. Дайте умереть, дайте покаяться!.. Голова моя!.. Сердце, все кончено!.. – Он опустился на кресла и поник головою.

Все в смятении окружили князя, хлопотали, старались подать помощь… Екатерина тряслась и с ужасом смотрела на мучения героя. В это время юродивая вбежала в светлицу, бросилась на колени пред Скопиным и вскричала:

– Ангел и душой и деяниями! Что сделал ты людям злым? Зачем тебя отняли у святой Руси, спаситель отчизны?.. Она обвила руками ноги князя, хотела согреть дыханием хладеющие руки князя, но все было поздно – Скопин скончался…

Картина была неописанная… Князь лежал бездыханный в креслах, хозяин суетился, Екатерина трепетала, гости не знали, что делать… царь-колокол на Иване Великом благовестил к вечерней молитве…

– Слышите ли, – вскричала Агафья, – слышите ли этот колокол? – Он возвещает смерть спасителя отчизны, он же возвещает и гибель убийце героя… Преступление совершено, но замысел ничтожен!.. Михаила мы видим бездыханным, но Михаил будет на престоле, и с той минуты, когда этот же печальный колокол возвестит нам всеобщую радость, будет мир и тишина в отечестве нашем и процветет род царя яко кедр Ливанский и да будет!..